Вечером у нас с Голеновым состоялась беседа. Я пытался выяснить, в чем заключались обязанности политрука, узнать специфику моей будущей работы в коммуне. Голенов уныло слушал, а потом сказал:
— Условия тут особые. Главное, ты должен узнать воровской жаргон, на каком тут говорят. А то не поймешь ребят… и уважать не будут. Видишь этих архаровцев? Целый день готовы гонять футбольный мяч. Мечтают завести голубей. Беспризорники. И законы тут царят уличные. Как «на воле».
Признаться, я был поражен. Не о таких педагогических методах работы я рассчитывал услышать. Но ведь здесь же «дефективные»! Голенов дружески передал мне списочек с большим количеством слов, показавшихся мне весьма странными.
— Вот наиболее употребляемые из жаргона, — поучал меня политрук. Советую вызубрить. Кто-нибудь из этой шатии тебя, наверно, спросит: «Ты свой?» Иль: «Из-под своих?» Отвечай: «Я ваш».
На этом с политруком Голеновым мы и расстались. Больше я его никогда не видел. Советом я его решил воспользоваться с ученической добросовестностью. Раздевшись на ночь в своей небольшой комнатке, я стал изучать список, читая вслух блатные слова, стараясь их запомнить.
— Балдоха. Ландать. С понтом. Шухер. Метелка с бану сплетовала. — Тут я задумался: что же это может означать? Так и не разгадав значения фразы, продолжал шептать дальше: — Тискать. Майдан. Бобочка. Охнарь. Шкары…
Где-то в поселке прокричали третьи петухи, я все изучал жаргон. Так со списком в руке и заснул.
Заведующий коммуной на другой день представил меня воспитанникам, и я приступил к своим обязанностям, имея о них весьма смутное представление.
«Назвался груздем — полезай в кузов. Жизнь покажет, что мне делать». Так я себя утешил, а сам внимательно приглядывался к ребятам, стараясь их понять. Какой все-таки с ними брать тон?
День миновал без всяких инцидентов. Вечером ко мне зашел учитель коммунской школы, которого ребята звали «дядя Коля». Был он немногословен, свои черные, жесткие волосы стриг ежиком и говорил авторитетно, тоном, не терпящим возражений. Я уже знал, что за плечами у дяди Коли пятилетний стаж работы с беспризорниками, и поэтому отнесся к нему уважительно, с почтением. Мне хотелось выведать от него «секреты» работы с подопечными.
Надо отдать должное, дядя Коля много рассказал мне интересного о жизни беспризорников «на воле», об их ночевках в подвалах, в дачных вагонах, о том, как милиция, общественность вылавливает этих «любителей свободы», определяет в детприемники, трудколонии. Засиделись мы до полуночи, а уходя, дядя Коля доброжелательно и сурово посоветовал мне:
