Тут уж я не выдержал и соскочил с постели:
— Что вы делаете?! И кто вам разрешил трогать чужие вещи?!
Однако ребят это ничуть не смутило.
— Проснулся, ефрейтор! Это хорошо, а то и поговорить вчера не пришлось, — сказал паренек лет пятнадцати.
— Для разговора и день есть… — буркнул я. — Ты сам-то кто такой?
— Я-то? — переспросил паренек. — Я Котька Лещенко — одессит. А что?
— Да так, просто хочу узнать, кто это такой боевой?
— А ты, Вить, не задавайся! — сказал дружок Котьки.
— Ты хоть и герой, но и Котька кое-что видел на войне.
— Это что же? — спросил я.
— Он в Одессе был, под румынами. Мамку его бомбой убило, а батька где-то на фронте. Котька, чтобы как-то прожить, сигаретами торговал, а то и просто милостыню просил.
— Ну а здесь ты как очутился? — спросил я Котьку. — И что за имя такое — Котька?
Паренек посмотрел на меня с некоторым удивлением:
— Котька — это есть Костя. Каждый знает… Так меня дома и родители звали. А здесь я очутился просто. Шел, шел из-под румын по деревням, пробрался в Севастополь, когда еще там были наши, а оттуда зайцем на корабле в Тамань. Затем ехал в Туркмению, а попал случайно в Вологду.
На слово «случайно», Котька нажал особо.
— Ничего себе «случайно»!
— Мильтоны попутали, — заметил Котькин дружок.
Я понял, что ребята здесь не простые. Это только с виду они одинаковые. Но судьба у каждого — ого-го!
— А отец-то у тебя где воюет? — спросил я Котьку.
— Где-то в морской пехоте на Севере. Я дважды убегал из детдома к нему на фронт, но оба раза ловили. Ну ничего, уж на третий раз повезет.
— Ну а ты откуда? — спросил я Котькиного товарища.
— Я Серега Мишин, смоленский. Эвакуирован с сестренкой вместе со школой. Мама осталась в Смоленске, жива. Написала, что отец погиб на фронте. Я ведь тоже здесь не заживусь. Вместе с Котькой на Север подамся немчуру бить!
— Пойдем, Витек, в уборную, покурим, У меня махра есть, — предложил Котька.
— Не курю я. Мне в госпитале вместо махорки изюм выдавали.
— Ну и зря, — усмехнулся Котька. — Изюм! Да можно было махру знаешь как толкнуть? За нее не то что изюм, шоколад можно достать.
«Да, боевые ребята, — подумал я. — Таким палец в рот не клади. Попади Котька на фронт, наверняка бы взяли такого бедового в разведку».
— Ну ладно! Не хочешь, мы одни курнем. Завтра договорим.
— Завтра я с утра должен быть на пересыльном пункте. У меня же предписание.
Однако на следующий день, когда я пришел к директору детского дома попрощаться, он сказал, что есть решение командования на фронт меня не посылать, а оставить в детдоме. Сказал, что все документы у него и выдать их мне он не может.
