…Если бы не Гор, что бы я знал о многих философских проблемах. Ноль…
29.6.70. Гор сказал:
– Позитивисты думают, что мир не реален, а факт реален. А кто реальнее для нас – Дон Кихот (миф) или Иван Иванович (конкретность)? Кто реальнее – Пушкин или Онегин? Христос? Так ли важно – был он или нет? В него верили как в конкретность.
…Читал мне свой новый роман «Изваяние». О времени. Только искусство сильнее времени, оно его уплотняет, раздвигает. Девушка-искусство способна превратить в реальность любое пространство, перенести его на холст и т. д[225].
3.7.70. Ежедневно бываю у Гора. Читал мне Адамовича[226], воспоминания. К сожалению, куски. Удивительно тонко.
О Достоевском: «Конечно, его герои не могут пригодиться для нового общества, но без них – без такого высокого, никем, кроме него, не переданного страдания, ненависти, нельзя в это общество войти».
О Блоке. Он – самая высокая фигура в литературе ХХ века. В нем была судьба. (Я это понимаю как предчувствие трагедии.)
Есть мысль об «индивидуалистической революции» (Герцен) как следующей за революцией главной. Можно было, говорит Адамович, предположить, что все согласятся на свободу, но равенство – вздор. Нужно ли оно? Иван Иванович не хочет такого костюма, как у Петра Петровича.
Чуть вульгарно, но тут, я думаю, уже начинается физиология или психология человека, а с этим нельзя не считаться.
10.7.70. Бурсов[227] сказал:
– Гор спросил у меня: что я думаю об иконе? Я ответил.
– Но куда же это ушло?
– Гор сказал: я думаю, это перешло к Достоевскому.
10.7.70. Сегодня бродили с композитором Клюзнером[228]. Человек очень умный и начитанный. Я впервые так близко сталкиваюсь с человеком музыкального мира. И что же – не актерская первосигнальность, а глубина, философское осмысливание многих сторон жизни, литературы, истории.
Говорили о «Докторе Фаустусе» Т. Манна. Он считает (Гор не согласен, но, как обычно, без вступления в спор), что это вредная, путаная книга. Черт обвиняет Леверкюна[229] в гибели немецкой музыки и излагает свою теорию (эту теорию в это время опубликовал композитор-еврей)[230]. То есть он обвиняет евреев в гибели немецкой музыки.
– Это не умственная книга. Автор умствует, запутывается в понятиях и философских категориях.
Клюзнер говорил очень много, я не все понимал, не был, как это часто у меня бывает, сосредоточен. О религии, об истории христианства, о том, что, возможно, не евреи породили единобожие, а хетты (Авраам выводил пастухов-евреев из города Ур, который находился на более высоком культурном уровне).
