И я уже не испытывал недавнего блаженства. Безграничная энергия уже не бурлила во мне. Меня охватила тягостная слабость. К горлу подступала тошнота.
Я давно потерял всякое представление о времени. Полагаю, мы разговаривали вчетвером, но никаких воспоминаний об этом у меня не сохранилось, и помню я только, как мы начали прощаться. Гранвилл помогал Хелен надеть пальто, и атмосфера была самая дружеская.
– Готовы, Джим? – деловито осведомился мой друг.
Я кивнул, медленно встал на ноги, покачнулся, и он, обняв меня одной рукой, повел к двери. Туман успел рассеяться, и над селением висела яркая россыпь звезд, но от чистого холодного воздуха мне стало лишь хуже, и я шел и спотыкался в темноте, точно лунатик. Едва я добрался до машины, долгий спазм сотряс мой организм, напомнив мне про копченые сосиски, джин и прочее. Бррр! Я застонал и оперся о крышу.
– Может быть, Хелен, за руль лучше сесть вам? – заметил мой коллега и начал открывать дверцу, но тут с жутким ощущением беспомощности я заскользил по металлу вниз. Гранвилл схватил меня за плечи.
– Ему лучше сесть сзади, – еле выговорил он и принялся заталкивать меня на сиденье. – Зоя, радость моя, Хелен, голубка, ухватите каждая по ноге, хорошо? Прекрасно! Теперь я открою ту дверцу и втяну его внутрь.
Он рысцой обогнул багажник, открыл дверцу и вцепился мне в плечи.
– Чуть опустите, Хелен, дорогая. А теперь чуть-чуть на меня. Зоя, приподнимай, деточка. А теперь на себя. Чудесно, чудесно!
Несомненно, он был счастлив помочь. Казалось, распоряжается специалист по перевозке мебели, и сквозь пары́ джина с пивом я горько прикидывал, сколько бесчувственных тел он запихал в машины после приятного вечерка в его обществе.
Наконец они расположили меня на сиденье в полулежачей позе. Мое лицо прижалось к стеклу дверцы и снаружи, наверное, выглядело жутковато: свернутый на сторону нос и единственный глаз дохлой макрели, слепо уставившийся в ночной мрак.
С усилием я сфокусировал взгляд и увидел, что Зоя, нагнувшись, смотрит на меня с тревогой. Она нерешительно помахала мне на прощание, но я в ответ сумел только дернуть щекой.
Гранвилл нежно поцеловал Хелен и захлопнул дверцу. Попятившись, он прищурился на меня и вскинул руки.
– Надеюсь, до скорого, Джим. Такой приятный вечерок! – Его широкое лицо цвело улыбками, и, когда машина покатила к воротам, моим последним впечатлением было, что Гранвилл очень и очень доволен.
