Знак на скале | страница 4
Семен то шел, то полз, и ему все время казалось, что он слышит ускоренное тиканье часов на своей руке. Мысли вяло барахтались в мозгу и никак не могли оформиться. Глаза устали смотреть на пламя факела и слезились. Но когда он закрыл их, то продолжал видеть кровавое пламя.
Семен заставил себя открыть глаза и — не поверил им. Прямо перед собой у стены коридора он увидел кувшин. Подполз к нему, чтобы убедиться, что это не мираж. Но это не был мираж. Обычный глиняный кувшин, плотно закрытый кожаным колпаком и заслонкой. На нем тот же знак, что и на скале. Семен снял заслонку и крышку. Наклонил факел. В сосуде заколебалось пламя, вернее, отражение его… в воде. Он втянул носом воздух. Пахло водой пресной и прохладной. Он знал, что это обман. И просто, чтобы не оставалось сомнения, наклонил сосуд. Прохладная влага омыла его воспаленные губы. Он не мог удержаться и жадно глотнул. Еще и еще. Захлебнулся, закашлялся и в ярости, продолжая кашлять, глотал слегка солоноватую воду, имеющую странный привкус, как будто в нее что-то добавляли. Может быть, для того, чтобы она не испортилась…
Пламя обожгло ему щеку, и только тогда он заметил, что держит факел в руке. Он прислонил его к стене и поставил сосуд. Теперь знак на нем был в самом центре светлого пятна. Кто оставил этот кувшин, почему?
Семен провел ладонью по шероховатой глиняной поверхности, и ему показалось, что он притронулся к чьей-то натруженной руке. Нет, кувшин не могли просто забыть. Отчего-то вспомнилось, как Мария Александровна, отложив свою работу и забросив домашние дела, три дня сидела над систематизацией описаний последних раскопок, чтобы он мог наметить дальнейший путь поисков. И как вместе с другими поздравляла его с удачей. А у него после разговора с ней осталось смутное раздражение и беспокойство. Он не понимал — почему?
Семен пил еще несколько раз, поднимался и опять возвращался к кувшину, не в силах уйти от него и не решаясь взять с собой.
Он заставил себя думать о цели — о сокровище атанов. Может быть, там ждут его груды сверкающих украшений или свитки пергамента, из которых станут наконец-то ясны история атанов и загадки их математики.
Наконец он плотно прикрыл сосуд и, взяв его в правую руку, а факел в левую, снова двинулся в путь. Миновал несколько соединенных коридорами пещер и остановился перед грудой камней и земли.
К камню был прислонен кетмень, а рядом с ним на полу лежал точильный брусок. Их могли и забыть. Но не слишком ли много случайностей и забывчивости? Тут что-то другое… Смутные догадки вставали, как паруса на горизонте. А может быть, дело здесь было и не в благодарности древним, а в утоленной жажде, и мир виделся ему в ином свете.