— Ты различаешь этих белых мышек поименно? — удивился я.
— Они одинаковы только на первый взгляд, — уверенно ответил он. — Вот сейчас я должен выбрать троих для очень сложных опытов. Если выберу не тех, опыты могут провалиться.
И он посмотрел на животных сосредоточенным и оценивающим, каким-то «выборочным» взглядом.
Я вспомнил, что так он часто смотрел и на нас, когда, например, надо было отобрать команду пловцов для участия в соревнованиях…
Не очень часто, но все же регулярно мы продолжали встречаться с Аскольдом. Скорее всего нас — таких разных — влекла друг к другу тоска по бескорыстной дружбе, которая остается у людей с детства на всю жизнь, толкая их на бесконечные поиски и заставляя любить школьных друзей. Однажды я застал Аскольда совершенно подавленным и растерянным. Я даже не представлял, что он может быть таким.
— Что случилось? — встревожился я.
Он молча покачал своей великолепной профессорской головой. Ему не хотелось говорить, но он нуждался в немедленном утешении. И он впервые дал мне заглянуть в свой дневник. Потом это стало и для него и для меня потребностью, хотя мы не могли тогда знать, что мне предстоит быть его биографом.
Страницы из дневника профессора А. С. Михайлова, восстановленные мной по памяти 14 марта.
Итак, мы оказались в тупике. Это я понял, как только взглянул на сводную таблицу. Я боялся поднять голову, чтобы не встретиться со взглядом Николая Ивановича. За долгие годы совместной работы между нами установилось полнейшее понимание, и сейчас он, конечно, тоже предвидел все последствия: и научные, и служебные. Никто не простит нам десятки тысяч рублей, истраченных на опыты, которые мои недруги назовут «бесполезными». Да я и сам должен был признать, что польза от них состоит лишь в том, что они да деле доказали бесперспективность одного из возможных путей поиска.
А ведь меня предупреждал об этом академик Кваснин. О его выступлении вспомнят все члены ученого совета, слушая доклад.
— Интересно получилось, — произнес я, не поднимая головы. — Особенные успехи у нас в экономии государственных средств.
— Поэтому я возражал вчера против покупки нового оборудования, — сказал Николай Иванович.
Неужели он считает, что я не понял его тогда же? Но согласиться с ним при всех — это признать поражение. Не рано ли?
— Давайте смету.
Он передвинул ее с дальнего конца стола в поле моего зрения.
— Закажем только электронное оборудование для шестого отдела, произнес я приговор.
