— Рассказывай дальше, — попросила я, чувствуя, как тяжелеют веки.
И когда Норт вернулся к истории Проклятой Калиан, я сама не заметила, как заснула.
* * *
Проснулась я от грохота. Села, непонимающе моргая, огляделась — я спала одна, бережно прикрытая одеялом, больше в комнате никого не было. А вот в коридоре грохот раздался снова.
Осторожно встав с постели, я подошла к двери, открыла, выглянула в коридор. Там стоял Гаэр-аш. Точнее не совсем стоял — он шатался и пытался удержать от падения видимо задетую им стойку со старинными доспехами. Стойка была сломана и потому держаться на месте отказывалась категорически. И явно мертвецки пьяный ректор, разъярённый непослушанием конструкции, щёлкнул пальцами — по металлу побежали золотые искорки, превращая доспехи в сплав, и этим сплавом припаивая к стене. Через секунду всё было кончено. Ректор, всё так же шатаясь отступил, посмотрел на сотворённое, удовлетворённо кивнул, повернулся и увидел меня.
Несколько мгновений мы стояли молча глядя друг на друга, а затем Гаэр-аш, с трудом выговорил:
— Иддди ссспать!
Развернулся и стараясь идти ровнее, пошёл по направлению к своей комнате. Вот только с равновесием у него были явные сложности, поэтому на повороте, он едва не снёс следующую конструкцию с доспехами. Снёс бы, но наплевав на то, что босиком, я бросилась к ректору и поддержала, юркнув под плечо.
— Ррриа… — недовольно начал он.
— Идёмте, я помогу, — перебила лорда Гаэр-аша. — Идёмте, правда, а то сейчас всех ребят перебудите, а у них завтра бой.
— У вас, — поправил меня ректор.
— У нас завтра бой, — послушно согласилась я.
Тяжело вздохнув, лорд Гаэр-аш, отодвинул меня от себя, и попытался идти сам. Я не мешала, просто ступая рядом. Так мы дошли до его комнат, ректор взмахом руки открыл дверь и приказал:
— Отправляйся спать.
И не глядя на меня больше, прошёл к себе, подошёл к креслу, расположенному у ярко вспыхнувшем при появлении хозяина камине. А затем, рухнув в кресло, Гаэр-аш сгорбился и обхватив голову руками, начал раскачиваться так, словно ему очень хотелось даже не заплакать — завыть от невыносимой боли.
У меня жутко замёрзли босые ноги, хотелось пить, и присутствовал откровенный страх перед этим человеком, но… я не смогла уйти. Осторожно вошла, прикрыла двери, подойдя присела на подлокотник кресла, осторожно положила ладонь на его плечо.
Гаэр-аш вздрогнул, а затем вдруг хищным стремительным движением пересадил меня к себе на колени и сжал в объятиях. Он ничего не говорил, ничего не делал, но я чувствовала его дыхание и понимала — успокаивается. Мы долго так просидели, я, глядя в огонь, и он, уткнувшись лбом в моё плечо, я не считала себя в праве что-либо говорить, а лорду Гаэр-ашу явно было просто очень тяжело.
