Чем выше поднимался автобус, тем надсаднее выл его мотор. Зобин сидел у окна, нахохлившись. Осенняя сырость, стоявшая в салоне автобуса, отгородила пассажиров друг от друга, оборвав первые контакты, которые возникли между людьми при первой встрече в автобусе. Сидевшая рядом с Зобиным женщина попыталась завязать с ним разговор, но потом замолчала и она.
До места добрались поздним вечером. Санаторий находился высоко в горах, где били целебные источники.
Дежурная сестра быстро распределила вновь прибывших по комнатам.
Проснулся Зобин утром, как всегда, в шесть. Санаторий со всех сторон окружали голые скалы. Чуть ниже виднелись деревья, но были они тоже голые, озябшие и поэтому малопривлекательные.
Столовая понравилась Зобину простором, чистотой, строгим порядком и уютом. Соседями по столу у него оказались три пожилые женщины.
— Ну вот и слава богу! — заметила одна из них. — Теперь и у нас за столом будет мужчина.
Зобин вежливо улыбнулся. Настроение у него было хорошее. В официантке, которая обслуживала их столик, он узнал свою вчерашнюю соседку по автобусу. Теперь он мог разглядеть ее получше. Была она уже не молодой и довольно полной. На некогда красивом лице ее лежала печать усталости. Так, по крайней мере, показалось Зобину при первом же внимательном взгляде на нее. Всю войну Зобин провел в разведке и отличался незаурядной наблюдательностью. Сам он не имел в своей внешности ничего привлекательного. Обычное лицо, светлоглазое, с четко высеченными морщинами. Грузное, склонное к полноте тело даже на вид казалось тяжелым и неповоротливым. Кисти рук выглядели плакатно-рабочими: грубые, с жесткими подушечками мозолей. На безымянном пальце левой руки блестел золотой перстень, не очень массивный, но оригинальный по форме и характеру выгравированного на золоте рисунка. Перстень этот никак не вязался с внешностью Зобина. Он знал об этом и давно бы избавился от него, но он, проклятый, как будто врос в палец и не снимался. Нужно было распилить его, но Зобин все ленился и откладывал до следующего раза.
После завтрака он спустился по ступенькам вниз на площадку — стоянку санаторного автобуса. Долго стоял там, будто ожидая появления кого-то из-за крутого поворота. Но дорога была молчалива и пустынна.
Зобину понравилось это место. Было здесь как-то особенно тихо и спокойно. Чуть дальше из-под скалы курилась белая шапка пара. Там стояла длинная скамейка, а на кустике рядом висела кружка для воды. Зобин присел.
