Возможно, это объясняет, почему мир психологии уделил так мало внимания исследованиям Газзаниги. Я читаю лекции на эту тему в течение двадцати лет, и к концу каждой из них уверен, что студенты начнут бросать в меня вещи, бунтовать и протестовать или просто уйдут, когда я скажу, что доказательства свидетельствуют о нереальности существования «Я», о котором мы так много думаем. Но снова и снова студенты сидят и продолжают записывать, даже после того как я полностью оспариваю их представления о том, кого они считают собой. Я могу снова и снова спрашивать, почему они не реагируют на эту сенсационную бомбу, которую я на них сбросил, но каждый раз встречаюсь лишь со случайными нервными смешками и пустыми лицами, надеющимися, что я перейду к другой теме. Когда я получаю такую реакцию, то вспоминаю, с каким мнением сталкивались и другие исследователи: возможно, я сумасшедший.
Как я уже говорил, у самости есть несколько встроенных механизмов, гарантирующих серьезное отношение к себе. Важность этих экспериментов можно легко проигнорировать на когнитивном уровне, но понимание и переживание глубоких последствий этих работ могут радикально изменить вашу жизнь. Я говорю это потому, что, хотя левополушарный интерпретатор всегда включен и не может быть выключен, как только он распознается нами – или, лучше сказать, как только мы начинаем осознавать его постоянное присутствие – появляется новое осознание себя и мира. Вместо того чтобы отождествлять себя с «Я» в наших головах, мы начинаем подмечать, что «это левосторонний интерпретатор, рассказывающий истории». Когда истории, которые он создает, не вызывают сильной психической или эмоциональной реакции, наши страдания уменьшаются как результат.
