– Да, Крамни, возможно. Или вернусь, или нет. Так бывает. Всё заканчивается. Я могу умереть прямо сегодня или завтра. А может случиться так, что моё присутствие здесь станет не нужно или даже опасно. Быть может, именно сейчас я должен присутствовать где-то в другом месте, где не происходит великих дел, а тот факт, что я засиделся здесь, только повредит всем. Поэтому не переживай, если я не вернусь. – Тряпки, из-под которых едва виднелись два налитых кровью глаза Рожи, повернулись к Крамни. – Ты же помнишь, что обещал Варлу?
– Варлу? – переспросил Крамни.
– Варлу, Варлу. Ну, помнишь то обещание, за которое он оставил тебе жизнь?
– Что помогу в случае чего его сопляку?
– Именно, – кивнул Рожа. – Ты ведь никогда не думал, что тебе придётся это делать? Точно так же, как и не думал о том, что уйду я. А вот посмотри, как на самом деле оборачивается: я ухожу, а старое обещание помочь сыну Варла, быть может, придётся выполнять. Мы никогда не знаем, как повернётся жизнь. Прощай, Крамни. Желаю тебе пережить эти великие времена, что пришли в вашу глухомань. Предупреди о них остальных.
Рожа похлопал Крамни по плечу и через пару секунд исчез за деревьями, будто его и не было.
Крамни потёр подбородок. Творилось что-то невообразимое. А значит, нужно действительно сделать то, о чём говорил Рожа – предупредить остальных и готовиться к худшему. А после он сядет на свой порядком затёкший зад, крепко выпьет и подумает о будущем.
Глава восьмая. Вечерняя облава
К их возвращению на хутор вторая группа поисковиков ещё не объявилась. Вдоволь наревевшиеся бабы разошлись по собственным делам, а на приличном расстоянии от посмертного ложа дровосека столпились дети разных возрастов. Их куда больше интересовали увечья, нанесённые Керагу, чем, собственно, смерть чужого им человека. Не бойся они, что труп может восстать, наверняка начали бы бросать в него камнями или что-то в этом духе.
Впрочем, у Хасла сложилось предвзятое отношение ко всем хуторянам, кроме Миреки. Виной тому отец, в каждый удобный момент заводивший одну и ту же песенку: каждый житель хутора – злобное жадное говно, а не человек. Как иногда убеждался сам охотник, утверждения отца не были безосновательными.
– Нужно закопать труп, – сказал Хасл, обращаясь больше к Жереву, чем к остальным.
– Закопаем, когда вернутся наши. Мы все должны присутствовать на похоронах брата.
Они разогнали детишек и устроились у стола, благо дождь закончился, а плотно утоптанную землю и так-то почти не размочило, да ещё и ветер подсушил. Некпре сразу куда-то ушёл. Видимо, прятать деньги, чтобы отец не забрал – по дороге назад они сговорились ничего не рассказывать про монеты, оттягивающие им пояса.
