Может быть, общественность и была далека от всех ужасов войны, но не находилась в полном неведении о происходящем. Газеты сообщали кое-какую информацию, хотя всегда с большим количеством патриотического глянца. Гораздо полезнее для передачи новостей с передовой были солдатские письма, активно циркулировавшие между группами друзей и родственников. В Вюрцбурге члены одного немецко-еврейского студенческого братства даже собирались каждое утро за кофе, чтобы читать «долгожданные» письма>67. И хотя большая часть этой корреспонденции была в высшей степени банальна, из нее все же можно было получить представление о повседневной жизни еврейских солдат на фронте. Гарри Маркус, например, живо описывал вечера за выпивкой с товарищами. Едва начинало литься спиртное, разговор не всегда «годился для дамских ушей», шутил он>68. Маркус, похоже, наслаждался новизной этого воистину сурового мужского единства, так не похожего на его буржуазную жизнь дома.
И все же, как неизбежно бывает на войне, не все новости с фронта были хорошими. В других письмах Маркус затрагивал тему урона, нанесенного войной, разрушенных зданий и разорванных в клочья тел. Но для тех, кто остался дома, ничто из этого не могло стать сюрпризом. Уклониться от ужасов войны было сложно. Люди часто становились свидетелями возвращения наиболее тяжело раненных, первые списки потерь также было несложно найти>69. Многие еврейские газеты распространяли эту информацию, публикуя имена своих погибших – как для сведения, так и для того, чтобы напомнить о степени участия евреев>70.
Но вера в то, что Германия на пути к быстрой победе, не давала людям слишком долго фокусироваться на удлиняющихся списках потерь. По всей стране с ликованием встречали новости о героических подвигах армии на востоке и западе. Узнав об успехах Германии в Лотарингии, даже Теодор Вольф, издатель «Berliner Tageblatt» и еврей по происхождению, отошел от прежнего скепсиса и позволил поднять флаги над редакцией газеты>71. Оживленное настроение царило и в редакции «Frankfurter Zeitung». Приехав туда в конце августа, датский политик Ханс Петер Ханссен наткнулся на Адольфа Варшауэра и Августа Штайна, двух немецко-еврейских писателей, излучавших уверенность в себе. «Все они думали, что война скоро кончится», – скептически сообщил он>72.
На уровне общин основные немецко-еврейские организации также помогали подпитывать воодушевление общественности по поводу конфликта. Проповеди в синагогах часто говорили не о скорбях войны, а о ее стихийной силе. Они сосредотачивались не на разрушении Бельгии, а на солдатах, пронесших «немецкий флаг от победы к победе»
