Хотя «Микальви» выглядел скромно и не по-военному, это был военный корабль Пунта-Аренас, mas austral del mundo (самой южной гавани мира)! Возможно, он так же охотно, как его иностранные собратья в воинствующей Европе, принял бы участие в военных играх и сложных маневрах, являющихся гордостью любого сильного и боеспособного морского флота. Но здесь, на краю земли, он совершенно один со своей бесконечной трубой и пыхтящей медлительностью. А без собратьев он совсем не может играть, тем более в войну.
Сознавая свои небольшие достоинства, он, как многие одинокие люди, лишенные на склоне лет привлекательности и иллюзий, посвящает себя социальной благотворительности. Однако здесь, на краю земли, объекты его попечения немногочисленны: поселенцы, которые пытаются устроиться с несколькими овцами и коровами у края фиорда или в открытой океану долине Анд; смотрители маяков на многочисленных островах чилийского юго-западного побережья; лесорубы, сплавляющие кипарисы из прибрежных лесов к ближайшей лесопилке, расположенной в другой бухте; и наконец, охотники за тюленями, моржами и другими животными. В целом это только несколько десятков человек, но они рассеяны вдоль тысячи километров сурового побережья и по каналам с бесчисленными скалистыми островами, куда можно попасть только водным путем, так как через громады Кордильер нет прохода, а вдоль испещренного расщелинами побережья отсутствуют дороги. Единственный путь к этим пионерам одиночества — тот, по которому проходит два раза в год «Микальви», пароход — «прислуга за все», ангел-хранитель, едва ли менее жалкий, чем его опекаемые! Кажется, что в его серой краске с многочисленными пятнами ржавчины отражается вся усталость и все заботы его подопечных, как будто бы в порыве монашеского смирения он хочет казаться таким же бедным, как и они. Этого посещения «Микальви» с нетерпением ожидают смотрители маяков, когда их запасы продовольствия и питания для фонарей подходят к концу. За его комично высокой, видимой уже издали трубой внимательно наблюдают и работающие на побережье лесорубы, и дрожащие в лихорадке у своих хижин индейцы, и матери в примитивных ранчо, бодрствующие около больных детей. Во всей чилийской Патагонии и на Огненной Земле нет более популярного имени, чем имя этого неутомимого ветерана милосердия «Микальви», произносимого со смесью симпатии и безобидного подтрунивания над его возрастом, удивительной внешностью и постоянством его добрых намерений.
