Хлопнула по столу, глянула почти весело.
– Чего раскис, Тараска? Снимем дурацкий фильм. И заживем.
Ее веселость горчила неясным отчаянием. В том, как подрагивали пальцы, пока она собирала крошки со стола, читалось жгучее напряжение: потяни – и лопнет.
– А ко мне Эдик приходил, – сказал Тарас, надеясь ее отвлечь.
Собранные в ладонь крошки высыпались обратно.
– Да нормально все, поболтали просто.
– Дед ни с кем не болтает, – процедила Кира и принялась смахивать крошки на пол.
– Зря ты на него так, – не удержался Тарас. – Вялый, конечно, но не критично. Ему бы на улицу выйти, проветриться. Пока еще тепло.
– Он из дома уже год не выходит.
Кира уставилась перед собой, пряча глаза от Тараса.
– Я в июле пыталась его вытащить, так он расплакался на площадке.
Этого Тарас не знал. Сложить двух Эдиков – того, который учил их кататься на лыжах в Гончаровском парке, и того, который год сидит взаперти, не выходило на физическом уровне. Просто не укладывалось в голове.
– А врачи чего?
Кира вздохнула.
– Что вы хотите, говорят, пожилой человек. Сейчас и молодые пачками мрут, – дернула щекой. – Выкатили нам сводку, сколько людей моложе тридцати умирают от инфаркта.
Под ребрами тут же кольнуло и разлилось тяжестью. Тарас заставил себя ухмыльнуться.
– Вот это я понимаю жуть. А сектанты утонувшие – страшилки для детей.
– Как раз под аудиторию Южина. – Кира поднялась. – Ты все комментарии подтер?
– А то! Сразу скопом. Меня Эдик научил.
Кира округлила глаза.
– Кажется, идеальной сиделкой деду будешь ты.
– Меньше чем за стольник не пойду.
И первым засмеялся.
– Ладно, – решил он. – Надо выйти с Южиным на связь. Перетереть кое-что.
– Да отсюда звони, я пока отцу ужин разогрею.
– Не, тоже домой надо, по дороге зачекаюсь с ним.
И засобирался – подхватил рюкзак, начал вытаскивать кроссовки с полки. Кира топталась рядом, ничего не говорила, но Тарас видел, как ей не хочется, чтобы он уходил. Можно было остаться. Обрисовать планы, подумать над фильмом, погоготать над Южиным и его тупыми видосами, сидя рядом на диване. Только диван остыл. Их тепло выветрилось, оставив смутное раздражение.
– Спишемся, короче, – бросил Тарас и наскоро ткнулся губами в щеку Киры.
А ведь мог промахнуться, попасть губами в губы и застыть так. Проверить, отпрыгнет ли Кира, посмотрит ли как на сумасшедшего или поцелует в ответ.
– Колючий, – увернулась она.
Вот и стоило ради нее мучиться с бородой? На лестнице Тарас позвонил Деточкиной.
– Подъезжай к «Флакону».
