— По телевидению изредка дают нарезку старой советской хроники. И кто-то из местных русских разглядел большой транспарант с надписью «Сталин — лучший друг физкультурников». Путин тоже увлекается спортом. Этот мем стал анекдотом.
Аркадий вежливо улыбнулся, но счел за благо сползти со сталинской темы. Спросил:
— А вы были в Китае?
— У меня там бизнес. Но в третьей декаде двадцать первого века я хотел бы расширить его на Россию. Поэтому полезно понять различия.
Беседа вошла в знакомое русло, и Аркадий, уже поднаторевший по части самопрезентаций и саморекламы, принялся объяснять Большому Гарри особенности бизнес-охоты в России. Он умел увлечь собеседников своим красноречием, и Ротворн постепенно втянулся в деловой разговор. Видимо, он действительно задумывался о бизнесе в России, ибо вопросы пошли прицельные:
— По правилам ВТО ограничения на вывоз капитала запрещены. Не намерены ли вы покинуть ВТО?
— Простите, Гарри, ВТО, как известно, своими санкциями разрушает Америка. Вопрос не к нам, а к вам.
Но оказалось, Ротворн просто прощупывает его.
— Извините, я, кажется, оговорился, — деликатно указал он Подлевскому на промах. — Ограничения на вывоз капиталов запрещает вводить МВФ... Но не в этом суть. Следующий вопрос я хотел бы начать с известной шутки. Надеюсь, это действительно шутка.
Американец опять слегка усмехнулся:
— Кто-то из знаменитостей сказал, что хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними. — Похоже, он намекал на российско-американский банкет девяностых годов. — Но скажите, друг мой, насколько прочна власть Путина? У нас пишут, что он гораздо больше опасается своих сторонников, чем врагов.
Подлевский решил отделаться шуткой:
— Кажется, Рокфеллер однажды задал одному из соотечественников сакраментальный вопрос: «Вы что, верите газетам?» Уж он-то знал, чего стоит печатное слово.
Гарри оценивающим взглядом скользнул по лицу Подлевского, но не ответил, лишь слегка улыбнулся. Это означало, что тема о Путине остается «на столе».
— Вы помните, Дэн Сяопин, начиная реформы, сказал, что не надо кичиться достижениями, лучше дождаться удобного момента, чтобы вдруг предъявить миру успехи Китая. Именно так у них и произошло. А что на этот счет думает Путин?
В ответ Подлевский с ходу, без разбега, пусть и не в тему, невпопад пропел осанну незыблемости нынешних российских устоев, хотя в глубине души уверенности в этом у него не было.
А Ротворн продолжал нажимать:
— У нас пишут, что путинизм — его иногда называют путриотизмом — на закате. У Путина сдают нервы, он сцепился даже с Польшей. А его риторика «милитари» похожа на политический шантаж.
