Да, вектор на отделение власти от собственности не всегда выдерживался неукоснительно. Германизация правящего дома привела к тому, что европейские веяния все же оказали влияние на отношения между государями и их слугами. Так, Манифестом о вольности дворянской Петр III откреплял дворян от службы, оставляя за ними собственность, то есть собственность впервые была отделена от службы государству, пусть и со множеством оговорок. Скажем, в период войн служба дворян в армии оставалась обязательной, а те аристократы, что отъезжали за рубеж и не возвращались в Россию, рисковали потерять свои владения, которые конфисковывались в пользу казны.
Однако общая картина к тому времени была такова: порядка 80 % дворянства не имели иного источника существования, кроме службы. К этому привело постоянное дробление имений между сыновьями (принцип майората в России не применялся). Петровский Указ о единонаследии, позволявший закреплять недвижимое имущество имения лишь за одним сыном, стимулировал его братьев «искать чинов», потому что только служба могла им дать источник к существованию и возможность получить в качестве награды поместье.
Еще раз отметим: в России собственность всегда находилась в подчиненном по отношению к власти состоянии. Собственность являлась атрибутом власти, но не ее источником. Иное просто было невозможно. В условиях малопродуктивного по климатическим причинам аграрного хозяйства государство не могло существовать без сверхконцентрации ресурсов. Если же позволить феодалам распоряжаться скудным прибавочным продуктом по собственному разумению, государство ослабеет и распадется. Из этого вытекает важный принцип: русская элита не может позволить себе уровень потребления по «мировым стандартам». Экономика не в состоянии этого обеспечить. Поэтому в целом политика государства на протяжении нескольких веков сводилась к тому, чтобы ограничивать потребление элиты в интересах государства.
Кстати, восстание декабристов в 1825 г. в данном контексте стоит рассматривать не как бунт романтиков-свободолюбцев против тирании, а как попытку подчинить власть собственности. Мятежники своей главной целью считали ликвидацию монархии, что означало устранение, в лице царствующего дома, крупнейшего собственника земли, а в лице царя — главного распорядителя земельных угодий, находящихся в пользовании у дворянства, служивого сословия. Это превратило бы помещиков в полноценных частных собственников и, одновременно, освободило бы их от каких-либо обязательств по отношению к государству. Ведь декабристы вовсе не планировали расставаться со своими поместьями. Крестьян, даже в самых радикальных проектах, планировалось отпустить на волю, но без земли. В 1861 г. крестьянская реформа осуществлялась по этой же схеме, да так хитро, что в распоряжении общин оказалось на 20 % меньше земли, чем до освобождения. При этом самодержавие сохранило за собой роль главного экономического арбитра. Что касается крестьян, то они совершенно не знали частной собственности, их наделы перенарезались в пользование из общинной земли заново каждый год.
