— Ты ни при чем.
— Посмотри на все иначе. Десятки жильцов были счастливы в доме. И, если бы не он, мы бы не познакомились.
— Я ему признательна, — сказала Саша задумчиво.
Посетители расходились, Инна убирала пустую посуду. Мерцал огнями микрорайон за холмом.
— Правда или действие? — прищурилась Саша.
— Правда.
— Ты расстроился бы, если бы я переехала?
— Клянусь, я был бы совершенно разбит.
Они побрели по обочине к светящимся точкам.
— Правда или действие? — спросил он.
— Действие.
Он остановил ее под кустом бузины, обнял и страстно прижал к себе, к колотящемуся сердцу. Поцелуй вышел неловким, с конфузливым столкновением зубами, но она обвила его шею и помогла исправиться. Стоя в пыльной темноте, они целовались нежно и притворялись, что под вестибюлем нет котельной, а под котельной нет замшелого бассейна.
Придя домой, Саша забила в «Гугле»:
«Освятить квартиру. Священник. Шестин. Цена».
— Еще! Еще! — охала она, перекрикивая пение Кайли Миноуг из колонок.
Припадала разгоряченным телом к скомканной постели, которую специально для него достала из ящика. Свежие простыни с огромными бутонами роз. Ноготки царапали боковину дивана. Сильные широкие ладони тискали ее ягодицы. Как она скучала по этим ощущениям, по мужской власти над ней.
— Постой, малышка, — прохрипел Коля, — дай отдышаться.
Инна перевернулась на спину. Коля улыбался ей, запыхавшийся немолодой мужчина. Инна была рада, что приняла приглашение. И что позвала Колю на чай. Она устала от одиночества.
Вчера ей снова снился этот кошмар. Еще ярче, выпуклее предыдущих. Она стояла на безлюдной террасе. Была ночь, и она переживала, что заблудится в беззвездной тьме, свалится в реку ненароком, не найдет дом. Мрак окружал кафе. Непроницаемый, физически ощутимый. Иногда в нем проносились, лязгая металлом, гладкие туши, но она сомневалась, что это фуры дальнобойщиков. Разве могут грузовики мчаться с незажженными фарами в такой мгле?
Она хотела уйти, спрятаться на кухне. Все равно посетителей не будет, никто не дойдет до «Водопоя» сегодня. Но что-то остановило ее. Она повернулась, посмотрела туда, где минуту назад пустовали стулья. За столиками сидели клиенты. За каждым столом, и это были не люди. Манекены.
Белые кисти со спаянными пальцами чинно оперлись о столешницы. Оранжевые лампы освещали плоские невыразительные овалы. Пластиковые губы усмехались. Пластиковые волосы разделяли аккуратные проборы. Нарисованные глаза буравили официантку. Болтались бирки на неношеной одежде.
