— Оливий, — сказал с акцентом мулат, — Антисиф, Потифар, Абаддонна!
Саша перевела взгляд на Цвиру, красивую и кошмарную. Та подняла руку над бассейном. В карих глазах отражались язычки огня.
— Уробах! — провозгласила Цвира. — Бельфегор! Маммона! Астарот!
Бумажка упала вниз, но Саша поймала ее на лету.
Брюнетка не заметила, удовлетворенная, отошла от края.
Непослушными пальцами Саша распрямила листок. На нем было начертано чернилами:
«Заложные, дайте мне власть и силу».
«Заложные? — мысленно переспросила Саша. — Зало…»
Записка выпала из рук и юркнула в скважину. Свечи начали гаснуть. Темнота заливала комнату. Растворялись в ней гротескные фигуры. Карлик, старуха, мулат…
Саша посмотрела через плечо.
У бортика внутри бассейна, в метре от нее, сидел на корточках мужчина. И таращился в упор. И видел ее. И… и мог потрогать.
Он был массивным, с шарообразным брюхом, с лысой головой, плавно перетекающей в покатые плечи. С плеч струился атласный халат. Синие похотливые глаза вперились в девушку, ноздри раздулись.
За пределами куцего Сашиного опыта была тьма, и тьма кишела мертвецами.
— Ты знаешь? — просипел человек. — Знаешь, как в старину называли раков?
Его лицо стало сереть, оплывать, разваливаться, словно речная кувшинка. Мясистые губы стекли по подбородку, обнажая пеньки зубов, нос истлел, глазные яблоки вылезли из орбит. Лопнули щеки, по рыхлому мясу побежала вода.
— Чертова вошь! — прорычал утопленник. — Их называли чертовыми вшами!
Саша заорала. Рома отвесил ей пощечину, приводя в чувство, вырывая из дьявольских пучин, из лап чавкающего зловонного ужаса. Она закашляла на щите, вскочила, брезгливо отерла предплечья. Обхватила себя ледяными ладонями. Она моргала и вертелась в темноте, которую пронзал лишь слабый лучик фонаря, и вскрикнула, когда Рома дотронулся до нее.
Никто много лет не вставлял огарки в подсвечники. Вообще не спускался в этот погреб.
Как ей засыпать теперь, в квартире над замшелым бассейном?
— Где ты был? — простонала она, цепляясь за футболку Ромы.
— Здесь… я был здесь постоянно. Ты на секунду вырубилась. Я звал тебя, а ты смотрела в дыру. Что на тебя нашло?
— Давай уйдем! Сейчас же!
— Да, конечно! — Он, обеспокоенный, повел ее к ступенькам. Лестница вибрировала.
«Дверь будет закрыта», — подумала она, цепенея.
И почти побежала по сырым залам под вестибюлем, из комнаты в комнату, отмахиваясь от паутины и темноты, гаснущим лучом указывая дорогу. Телефон пискнул. Аккумулятор садился. В печах и нишах прятались тени.
