— Действительно, минорная история, — проговорила Саша.
— Александра, — перестал улыбаться Георгий Анатольевич, — я не напугал вас своими россказнями? Вы бледны.
Саша заверила, что все нормально. Она думала о пустом, совершенно пустом доме посреди поля, как к нему с опаской приближаются люди, освещают факелами слепые окна, ризалит и фруктовый орнамент, а на кухнях, как на камбузе покинутого корабля «Мария Целеста», остывший кофе и нетронутый ужин.
Жильцы ушли, бесшумно ступая по бетонной лестнице.
Саша поблагодарила соседа и клятвенно заверила, что зайдет к нему еще, поболтать о былом, продегустировать какой-то особенный сорт чая.
— Прекрасный у тебя дедушка, — не кривя душой, сказала она.
Рома помогал ей поднять велосипед на второй этаж. В подъезде было тихо и сумрачно.
— Я же говорил! Главное, чтобы после его баек тебе снова не снились кошмары.
— Не забывай, я фанатка Эдгара По и Лавкрафта.
— Непознаваемый ужас! — прогудел Рома.
Они встали у Сашиного тамбура.
— А что стряслось с Георгием Анатольевичем? Авария?
— Нет. Все очень нелепо. Он полез за книгой на верхнюю полку и упал с табуретки.
— И сломал позвоночник?
— Блин, — задумчиво сказал Рома, — мы с родителями по сей день не знаем, что именно произошло. Он лежал без сознания в прихожей, в пяти метрах от табуретки. Такое чувство, что было землетрясение и деда швырнуло в сторону, как куклу.
В ту неделю Саше не снились кошмары. Наоборот, сновидения были приятными, про Рому, про его сильные и нежные руки. Они с мамой закончили ремонт в спальне, гостиной, на кухне, выдраили содой ванную комнату. Если раньше они ограничивались душем, теперь можно было поваляться в горячей водице вдоволь. И пускай ванная была далека от совершенства, как и коридор с отслоившимися обоями, остальная квартира производила хорошее впечатление. А до коридора они дойдут, дело времени.
По вечерам Саша гуляла с Ромой, они исследовали поля за станцией и противоположный берег Змийки. Наткнулись на цыганский самострой; целая слободка из фанерных хибар без окон. В накалившихся за день домишках сновала чумазая детвора, молодой цыган спросил, сверкнув золотым зубом, не надо ли чего пришлым.
«Боже, как же нам повезло с жильем», — думала Саша, с горечью разглядывая цыганский поселок.
Рома учил ее играть в шахматы. Еще они ездили на раскаленной как сковорода электричке в центр, и дорога не показалась ей такой уж длинной. Вечерний Шестин звенел колоколами, ездили трамваи, в бетонном чехле пенилась река, мутный от торфа приток Волги. Они катались на коньках и ели сэндвичи и картошку в «Биг-Бургере». Это Саше тоже приснилось потом: как Рома кормит ее соломинками фри.
