— Лучше заделайте его. У меня стекло там стояло, но я сына попросила фанерку прибить. А то у нас шутник объявился, видно, с Речного. Заглядывал в эту дыру по ночам.
Когда шаги соседки стихли, Саша спросила:
— А че это она нам с ремонтом не помогла?
Мама рассмеялась.
«Приступая к описанию недавних и столь странных событий, происшедших в нашем, доселе ничем не отличавшемся городе, я принужден, по неумению моему, начать несколько издалека, а именно некоторыми биографическими подробностями о талантливом и многочтимом»…
Саша захлопнула книгу.
«Серьезно? — спросила Александра Вадимовна. — Не осилила и абзаца?»
Она отложила Достоевского. Сходила в коридор за Роминой газетой.
«Статья! Совсем вылетело из головы».
Мама смотрела ток-шоу. Саша устроилась на кровати поудобнее, в очередной раз оглядела спальню, наслаждаясь результатом трудов.
Зашелестела «Вестником старины». Нужную ей статью разбавляли три зернистых снимка. Первый запечатлел фасад ее дома, второй — мозаику вестибюля, латинское слово «Salve». На третьем был молодой человек с плотно сжатыми губами и хмурым взором из-под густых бровей. Длинные волосы делали его похожим на вокалиста группы, играющей в стиле готик-рок, но фото явно относилось к временам до изобретения электрической гитары.
«Дом без улицы», — называлась статья.
У каждого жилого дома есть адрес, и дом Махонина — не исключение. «Первомайская, д. 1», — утверждает табличка. Вот только, оглянувшись по сторонам, никакой улицы вы не увидите. Не в последнюю очередь дом интересен тем, что, по воле проектировщиков, стоит в поле.
Рис. 1. Занесло же бедолагу!
В Шестине полно зданий старше нашего героя, но это не делает его менее любопытным для краеведов. Он был сдан в эксплуатацию в 1894-м и за более чем вековую историю сохранил свой изначальный облик. Квартиры практически не подвергались перепланировке, затронувшие их изменения незначительны (появилось центральное отопление).
В целом перед нами типичный для той эпохи доходный дом с хозяйскими помещениями в подвале. Конечно, не из числа петербуржских или одесских многоквартирных домов, но по меркам провинции — весьма достойный образец. Малое число квартир — всего шесть, по две на этаже, окупается размерами как жилых, так и служебных комнат. Глядя на его акцентированный ризалитом фасад, на пилястры с причудливыми капителями, метлахскую плитку и фруктово-ягодный орнамент барельефа, легко представить, что происходило здесь в старину. Барышни под зонтиком, идущие в сторону яхт-клуба, усатый джентльмен, взбегающий по парадной лестнице к даме сердца, скрипучие подводы, доставлявшие к черному (теперь замурованному) входу дрова… Ах, что-то я расфантазировался.
