При переезде Гильдерева стояла над душой и наблюдала цербером, как Алексины выносят нажитое добро. Саша передразнила, выпучила глаза. Ведьма посерела от гнева.
Золотистая турка дяди Альберта… какой кофе он готовил! Микроволновка, часики с декоративными гирьками. На подоконник встал кактус, путешествовавший с Алексиными по общагам.
— Почаевничаем?
— Давай. — Саша взобралась на стул.
Мама порылась в мешках, притащила чайник, пачку с индийским слоном и упаковку крекеров. Забулькал кран. Газовая горелка чихнула пламенем.
— Не найду чашек. Из пластика попьем. — Мама хрустнула одноразовыми стаканчиками.
За распахнутым окном чирикали воробьи. Шла волнами почерневшая от гари марля, она маскировала вентиляционную дыру.
«В чем подвох? — спросила подозрительная Шура. — Тектонический разлом под зданием? Наркопритон в подвале?»
— Как обустроимся, Ксению на новоселье пригласим.
Голос мамы дрогнул.
— Ма, ты чего плачешь?
— Ничего, солнышко.
— Ты… по Альберту плачешь?
Мама улыбнулась сквозь слезы, всплеснула руками.
— Прости меня, девочка моя. Прости меня, пожалуйста.
— Ну ты чего? — Она погладила маму по щеке. — Гляди, домище какой. Я такой в детстве воображала. Старый, большой, с привидениями.
— Сама ты привидение, — засмеялась мама.
Чайник вскипел, плюхнулись в стаканы пакетики.
«Шикарная квартира!» — написала Саша сообщение. И прибавила кучку смайликов, влюбленных и изумленных.
— Все! — воскликнула мама. — Все, нет сил!
Саша выглянула из спальни, оценила мамины старания. Вещи были рассортированы, одежда и постельное белье убраны в шкаф, косметика, фотоальбомы, лекарства, прочие мелочи расфасованы по ящикам. Посуда отправилась на кухню, туалетные принадлежности — в ванную.
— Похоже на дом, — сказала Саша.
Она тоже разобрала свой скарб, разложила по полочкам тряпье, джинсы и платьица, которым не хватило вешалок. Вымела пыль. Освобожденный от мешков пол натерла полиролем.
Внутри оконной рамы скопились дохлые мухи, она подумывала отдать их соседским детям, пусть похоронят по-людски.
— Куплю с зарплаты плетеные стулья, — мечтательно проговорила мама, — будем на балконе отдыхать вечерами.
— И беговую дорожку. Теперь есть место для нее.
— И джакузи. В ванной поместится.
— И сенбернара. Ты мне десять лет его обещаешь.
Они строили планы, а за окном щебетали птицы, стекла дребезжали под порывами теплого ветра.
— Эх, — сказала мама, — надо же нам ужин готовить.
— На фига. Давай пиццу закажем.
— Сюда не доставят.
