Осененная девочка написала на бумажке:
— Подарите мне велосепед!
Раздалось предупреждающее бибиканье. Красные полосы крест-накрест перечеркнули записку. Ее, под одобрительные аплодисменты, заменила другая, правильная.
«Заложные, подарите мне велосИпед».
Зазвенело, девочка побежала к дверям. На пороге стояли мужчины в элегантных костюмах.
— Ура! — сказал диктор. — Заложные не заставили себя ждать!
Мужчины вручили смеющейся девочке велосипед и похлопали по макушке.
— Дом — золотая рыбка! — восхитился диктор. — Ну где вы такой найдете?
Локоть Инны съехал с подлокотника, журнал упал, шелестя, на ковер. Инна очнулась перед телевизором. Перепутавшая сон и явь. На экране отплясывали какие-то морячки. Передача приснилась ей от и до.
«Это приятнее, чем манекены», — буркнула Инна. Лежа в постели, она снова и снова прокручивала сон, дурацкий мультик про желания. Навязчивый, как та мелодия. Ту-ту-ру-ру-ту-ту.
Во вторник она обслужила сразу двух беременных клиенток. Погруженная в мысли, скучающая за прилавком, она вывела контурным карандашом на салфетке: «Заложные, я хочу забеременеть».
Копаясь в сумке, ища ключи, она обнаружила эту записку и обругала себя.
«Мало тебе бабок-шептуний и прочих аферистов? Дожилась! Теперь ты выполняешь ритуалы, которые сама же и придумала».
Салфетка отправилась в старую подъездную печь.
— Куда ты? — Инна перекатилась на край дивана, голая и счастливая.
Коля чмокнул ее в колено.
— Воды попить.
— Я принесу.
— Отдыхай, я сам.
— Кувшин возле микроволновки.
Коля встал, обмотался одеялом, как мушкетерским плащом.
— Слушай, — сказал он, — я у крестницы спросить побоялся. Тебе в этом доме нормально?
— Нормально, а что?
— Ну, какой-то он мрачный.
— Привыкнуть нужно. Мне все дома мрачные. Если я в них одна.
Коля запахнул полы импровизированного плаща и оглядел Инну, ее аппетитную фигуру, мягкие и нежные груди. Нагнулся и поцеловал в губы.
— Повторим попозже?
Она замурчала.
— Я в твоем распоряжении.
Коля пошел за водой, напевая частушку:
— Мы с Ваньком в Эмитивилле занимались шпили-вили…
Инна улыбнулась. Бывал он на Кубе и Мадагаскаре или соврал — не столь важно. Она не противилась бы, останься он на завтра. И на послезавтра.
— Мне вампир проел кишки, а у Ванюши нет башки…
Инна легла на живот, нашарила пачку сигарет. Балкон был открыт, распаленное тело остужал ночной воздух. Она подкурила ментоловую сигарету, замлела, смакуя дым.
За стеной грохнуло.
— Ты не споткнулся? — спросила она.
Ответом было какое-то бульканье.
