Она вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть, но позволила приблизиться к себе. На плечо Катрины мягко легла рука.
— Тебя что-то тревожит? — спросил Виктор.
Наемница повернулась к нему.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты? — дружелюбно улыбнулся лорд-маршал.
— Думаю, — отворачиваясь, сказала она.
— Ты весь вечер была молчаливее обычного. Всё хорошо?
— Да. Не беспокойся.
Виктор пристально вгляделся в темноту переулка, куда смотрела Катрина, словно ища причину, почему наемница стоит здесь одна. Но присутствия кого-то ещё он не почувствовал.
— Возвратимся? — предложил калининградский лорд-маршал.
— Виктор…
— Да?
— Зан просил тебя убить Марка Меерсона после того, как я уеду?
Виктор сразу не ответил, молча глядя наемнице в спину. Застигнутый врасплох её проницательностью. Катрина повернулась к нему и внимательно посмотрела в его глаза. Сейчас здесь стояли не друзья. Она спрашивала его, как страж триумвирата — судью трибунала. И это был тест. Всякая ложь Виктора, которую он допустил бы по отношению к Катрине, была бы очевидна и оскорбительна для наемницы.
— А как ты думаешь? — наконец произнес Виктор.
— Виктор, веди себя подобающе, — предостерегла Катрина. — Ты рискуешь обидеть стража и к тому же, своего хорошего друга. Вопрос простой и вполне конкретный.
— Ну что ты, дорогая Катрина, я вовсе не желаю тебя обидеть. Даже более того, я готов скрыть от собственных дочерей то, что раскрою тебе. Между нами всегда будут тайны от остальных. Я буду хранить твои, ты — мои. В облаках, где нас скроют лунные лучи. Не желаю, чтобы между нашей дружбой стоял Зан. Он слишком строг к тебе. Я уважаю его, и то, что я скажу, не является свидетельством моего отношения к нему. Это свидетельство моего отношения к тебе. И потому я отвечу на твой вопрос.
Столь витиеватое и церемониальное вступление было характерно для судей трибунала.
— Разумеется, Мучитель Паннонский[1] не терпит, чтобы оставались свидетели. Марк Меерсон работает в журнале. То, что он знает о нас, представляет угрозу огласки по мнению Зана. И да, твой отец не желает расстраивать тебя. Он придумал, как всё устроить крайне аккуратно и безболезненно для всех. Пока ты здесь, с Марком ничего не случится.
— Так и будет, — твердо сказала Катрина.
— Да, Зан это понимает. Но, завтра вы уезжаете в Сербию, и с этого момента Зан действительно вверил жизнь фотографа в мои руки.
— И что же ты собираешься делать с вверенной тебе жизнью фотографа? — коварно поинтересовалась наемница.
