Катрине не было до них никакого дела.
Она вышла на улицу, в ночной переулок под мерцающий фонарь, выхватывавший из промозглой темноты небольшой круг света. Погода стояла холодная, моросил дождь, но наемнице это не мешало. Она закрыла глаза и вдохнула свежий воздух.
Долгожданная тишина и уединение заполнили её. Всё, чего Катрина сейчас хотела — оторваться от этого мира, живых и не-мертвых. Хотя бы на время, потому что она знала, вернуться придется. Как обычно.
В своем сердце она слышала печальную мелодию. Катрине вспомнилась древняя песнь Dóre, что в переводе с языка лордоков означало «сердце». В песне рассказывалось об обращенной, оплакивающей свое сердце, потерявшее жизнь. Во времена, когда песнь появилась, кровь первых лордоков ещё была способна обращать людей в себе подобных. Деградация наследия Лордока произошла намного позже, в следующих поколениях вампиров.
Впервые Катрина услышала песнь Dore в детстве, задолго до того, как стала наёмницей. Её мать пела ей перед сном. В то время, как Зан готовил маленькую дочь стать стражем, воином, орудием, стоящим в авангарде интересов лордоков, мать старалась сохранить в ней ребенка. Тогда всё время Катрины занимали уроки, чтение книг, охота и бесчисленные тренировки. Но мать стремилась защитить в Катрине живую личность. Мать единственная, кто вселяла в неё надежду на право выбора. Пока она была рядом, она не позволяла Зану заставить дочь отречься от себя самой. В сравнении с бесчисленным количеством ночей, что прожила Катрина, пора та продлилась недолго. И Катрина стала орудием, воином, наемницей. А мать Катрины исчезла.
Её звали Аннабель.
Однажды, когда Катрина была ещё очень юна, а на Балканах ещё властвовала Османская империя, она проснулась от разбудивших её громких голосов. Дом надрывала ссора родителей, обвиняющих в чем-то друг друга. Они кричали. Потом что-то упало и разбилось. И всё смолкло. Тишина напугала Катрину. Не случилось ли чего дурного?
Позже из сада послышался спешный стук копыт. Наездник умчался на лошади. Впоследствии Катрина пожалела, что не вышла из своих покоев в ту ночь. Теперь она навсегда осталась в неведении — кто ускакал из поместья Роз’нблэйд. Был ли это её отец, или мать? Был ли всадник один, или на лошади с ним был кто-то еще?
На следующий день, когда юная Катрина спросила слуг, ей сообщили, что её отец дома. Никто не знал, где её мать. О вчерашнем инциденте никто не говорил. Непривычно угрюмый Зан (таким Катрина видела его в первый и последний раз) объяснил тогда, что Аннабель уехала по делам и должна скоро вернуться. Катрина сразу почувствовала ложь. Прошла неделя, месяц, десять лет… Столетие сменилось новым столетием, но с того дня свою любимую мать наемница больше никогда не видела. Надежда увидеть её давно умерла.
