Лорд-маршал Вэллкат, наконец, подобрался к тому, что его беспокоило всю дорогу, пока они ехали в поместье Вормана. Всю дорогу, пока израненная дочь без чувств и признаков жизни лежала на его руках.
— Ты желаешь отчитать меня за мой отказ убить фотографа? — покорно спросила Катрина, но не удержалась от сарказма: — Что же для тебя важнее, великий лорд-маршал, жизнь дочери или смерть незнакомца?
Зан ответил лишь прямым разъяренным взором своих извечно желтых глаз, и Катрина невольно потупила взгляд.
Прозвучало то, что пламенело в лорде-маршале неугасимой яростью. Фотограф калининградского журнала Марк Меерсон помогал Катрине выполнить последнее задание, окончившееся сегодня ночью в лечебнице Красные Дубы. Фотограф, торгуясь за спасение которого, Катрина чуть не потеряла свою жизнь.
По мнению Зана, вспомнив фотографа, наемница выдала себя.
— Я сам хотел поговорить об этом фотографе, но думал отложить до того, как ты восстановишься. Что ж… Ты часто споришь, порой бываешь слишком пристрастна, выполняя задания. В тебе хватает излишних эмоций и привязанностей. Но упрашиваешь оставить людям жизнь ты очень редко. И когда это происходит, дальше ничего хорошего ожидать не следует.
Катрина предпочла бы избежать этой темы, и демонстративно стала развязывать свои ботинки военного кроя, поставив ногу на край ванны.
— Не вини меня в том, что я умею принимать правильные решения самостоятельно, — сказала она тоном, завершающим разговор.
— Сегодня ты приняла неправильное решение. Ты дозволяешь себе недопустимые прихоти. Мое мнение таково: нужно было убить фотографа. И его нужно убить.
Безапелляционный вердикт Зана грянул окончательно.
Катрина отставила ботинки и воззрилась на него с непониманием:
— Почему ты так этого жаждешь?
— А чем так ценен этот фотограф? — плотоядно спросил Зан.
Наемница отвернулась от слов отца:
— О нем пора забыть. Я прошу прощения, лорд-маршал, за то, что отвергла твою волю на глазах у Виктора и его подданных. Возможно, нам всем стоит умерить эмоции. Не забывай, ты всему меня научил, а значит мои несовершенства — твои ошибки.
Но попытка не удалась:
— Я видел, как этот фотограф смотрел на тебя, — не унимался Зан. Его снежно белое лицо исказила маска презрения. — Смотрел с трепетом, с надеждой, как на свою спасительницу.
— Они все так смотрят на нас. Будто мы боги, — возразила Катрина.
— И я видел, как смотрела на него ты, — с угрозой произнес её отец, из-за чего Катрина притихла. Голос лорда-маршала зазвучал вкрадчиво, с долей издевки. — Весьма необычный для тебя взгляд. Такой сочувственный, встревоженный.
