— Полагаю, ты согласишься, что как стражи мы обязаны задаваться такими вопросами. С течением времени убежденная преданность древним традициям иссыхает в нашем сообществе. Но каждый, кого спроси, поклянется, что свято чтит Тентел. Как и я. Наши законы жестоко карают за сомнения в древних истинах, поэтому, едва ли находились те, кто допускал, что пророчества могут таить угрозу. И всё же мудрейший Понарин нынче не больно чтит заветы Тентела. А ты посылаешь меня украсть огонь с Олимпа, забывая, что Прометей поплатился за это тысячелетиями мучений[7]. И кто из великих лордов-маршалов прав? Ты или Понарин? Не является ли первоочередной задачей стражей выяснить, чья правота обусловит сохранность нашего рода?
Зан испытывающе воззрился на Катрину:
— Надо думать, у тебя уже созрел ответ.
— Столь скорый ответ говорил бы о предубеждении и нежелании бороться с теми вызовами, которые встретила я, — взгляд Катрины обратился к её свежему шраму под ключицей в отражении. — А я их не страшусь. Я хочу знать, что проливаю кровь не зря и не во вред всем нам. И что кровь людей, которая сейчас на мне, была пролита не зря.
— И что же нам делать с нашими исконными традициями и их пророчествами, обещающими процветание на страницах Тентела, но угрожающими погибелью при всякой попытке дотянуться до их воплощения? — поинтересовался Зан с плотоядным азартом, как о предмете, способном прояснить их позиции, но, не проявляя ни капли нужды в советах.
Катрина допила вино из бокала и движением, исполненным грацией, как и любое другое её движение, поставила бокал рядом со свечами.
— Доверяясь обещаниям прошлого, мы должны помнить о риске будущего, — не задумываясь, предложила наемница. — И когда придет время выбирать между древними суевериями и стратегией выживания нашего рода, мы обязаны сделать правильный выбор.
Лорд-маршал Вэллкат слегка склонил голову в знак одобрения — таким едва заметным кивком монархи прошлого вершили судьбы, милуя и вынося приговоры.
— Ты рассуждаешь мудро. Но с правильным выбором у тебя бывают проблемы. И твои приоритеты становятся причиной немалых хлопот.
Стальной тон осуждения зазвучал в голосе Зана Вэллката, застав Катрину врасплох. И она стояла молча, в незнании, в чем она повинна вновь перед самым суровым судьей её жизни.
Поднявшись, приблизившись к Катрине, Зан продолжал:
— Ты хочешь знать, что кровь людей, убитых чтобы жила ты, пролита не зря. Ты веришь, что в том вина моих поручений? Что наша преданность Тентелу обрекает невинных на смерть? На моей ли совести кровь людей, исцелившая тебя, ангел? Кровь дюжины душ, которая сохнет сейчас на твоей коже! — тихая буря уже начинала клокотать в голосе отца Катрины, но говорить прямо Зан не спешил. Словно зная, что неведение для его бесстрашной дочери страшнее приговора. Впрочем, наемница уже догадывалась, о чем рано или поздно упомянет Зан. — Этого можно было избежать, если бы ты не протянула драгоценное время, пока серебро заживо жгло тебя изнутри.
