— Да, другой статистики нет. Пока нет, — ответила спокойно, а затем неожиданно прорычала, — А ну, заткнулись все! Или немного мотивации придать?!
Я промолчал. Хотя внутри все клокотало от ярости, которая замешивалась на некой обреченности, просыпалась и ненависть от осознания собственного бессилия, невозможности влиять на большинство событий, даже столь малых, как совершение покупки… И мы после такого не рабы? Ага-ага.
Еще «старая» ипостась шептала, что лучше не лезть под горячую руку. Не в том, не в том находился положении, чтобы качать права или выражать какой-либо протест. Конечно, можно говорить в духе юных максималистов, гундосо, презрительно и через нос — «прогнулся под «систему»», «струсил», «пластмассовый мир победил» и нести прочее тупое дерьмо.
Всегда бороться с любыми невзгодами и идеями лучше посиживая на родном диване или кресле, сытым и выспавшимся. В тепле. А если еще и с бокалом бормотухи, которую у нас называют хорошим «виски» — вообще отлично. Далекий и одновременно близкий тот большой Мир за экраном смартфона, планшета, в мониторе просто не сможет выжить, если ты не выскажешь свое «фе» или не одобришь «яростную» войну с беспределом!
Любым.
И рассказывать одновременно своей девушке, если таковая найдется, а она обязательно найдется в силу объективных причин, о дураках вокруг, не замечая в ее глазах отчетливых и простых слов: «Боже, когда этот мудак перестанет нести эту х…!» пусть будет «херню» или «хренотень».
Но я не смирился, а затаился, потому что неожиданно стали понятны давным-давно, казалось, позабытые слова, которые одно время были девизом: «Если ты полез в драку, ты должен победить. Вот что важно. Все остальное не стоит и выеденного яйца»[1].
Подниму хай, зареву или начну орать о несправедливости бытия, даже брошусь с кулаками на волшебницу… Мда, едва не ухмыльнулся, представив такие «веселые картинки».
Исход, учитывая текущие реалии и отношение к нам со стороны «учителей», один — не добившись ни одной из поставленных целей, уроню итак «плинтусовый» авторитет ниже оного, отведаю «Плети», после которой до сих пор уголовник морщился, или словлю что-то еще из арсенала уже боевой магии, но не лечебной.
После минутного молчания, когда все успокоились, едва только прозвучали последние слова Саманты, та посмотрела внимательно на каждого, меня проигнорировала, затем улыбнулась, вполне себе добро, даже как-то нежно, как котятам матерая и полностью помешанная на предмете обожания кошатница, и сказала:
