Бульвар | страница 26




***

Какой-то шум заполняет мою голову, и я все чаще, нервно и жадно, оглядываюсь по сторонам: на ули­це, в транспорте, в магазине. Даже в церкви. А куда здесь денешься? Если только глаза повыкалывать? Тогда начну руками трогать воздух вокруг... А если их отсечь — то буду звать, выть... И не я виноват в том первобытном животном дикарстве. Я, может, самый пристойный из всего человеческого рода.

Я люблю музыку и дождь, тонкие тропинки сре­ди ржаного поля и наглые в своей красоте василь­ки, величавую грусть дубов на зеленых лугах и в дремучих лесах, раскаты грома, красочное телеви­зионное шоу и народные гуляния в далеких глухих деревнях. Я люблю вкусно поесть и поспать, а еще, без учета времени, работать — и терять, работать — и находить. Мне нравится крутить колесо — калей­доскоп времени— с одержимостью холода, ливня, урагана. И не могу, не желаю вытравить, кастриро­вать, забить, заплевать свое необузданное желание дикой природы, свое — хочу! — уродливой пристой­ностью педанта, проеденного молью плешивого ин­теллигента или импотента, который прячет свою немощность под знаком воспитанности.

Сотворил же Бог Ее и Его. И наказал Бог, чтобы не пропал род человеческий. И наделил он это жела­ние такой сладостью! Так что, он — провокатор или сознательный враг своему, почти наилучшему ше­девру на Земле?!

Если так, то веником ему под зад!

Не пожелает мать своему сыну зла. Горькими му­чениями не будет испытывать его на верность и преданность ей. Сама, родив его в муках, она будет его просто любить, радоваться тому, что он ест, что говорит слово «мама» и что нуждается в ней. И только где-то там, в глубине души, чуть-чуть таить самую корыстную из всей материнской корыстности надежду: что и он ее любит. Требовать чего-то большего — уже не материнское чувство, оно будет больше похоже на сделку: ты мне — я тебе.

А Бог рожал не в муках. Он взял и родил. От скуки. От нечего делать. И чтобы как-то коротать время — а, как известно, время у Бога бесконечно, — глядя со своих высот на бессмысленную суету человеческого рода, как это делаем мы, просматривая остросюжет­ный художественный фильм. Бог создал себе игрушку. И пусть. И спасибо ему за это. Спасибо, что из мил­лиарда пылинок мира он создал нас, людей, и наделил логическим мышлением. И что научил нас рисовать и строить дома, петь и играть музыку, сочинять стихи и писать сказки. А еще... любить. Все это выросло из одного, Богом данного нам понятия: я хочу!