— У вас спичек не будет?
— Я не курю.
— Жаль.
— Что жаль? Что не курю или что спичек нет?
Снова небольшая пауза и мягкий взгляд влажных, светло-синих, с глубоким блеском глаз.
— А вы угадайте, — игриво сказала Саша.
Я пошел в наступление:
— Насколько я помню, вы тоже не курите.
Я называл Сашу на «вы», хотя она младше меня чуть ли не вдвое, и тем самым подчеркивал эту разницу.
— Не курю, — призналась Саша.
— А-а-а, значит, вы хотите использовать спичку в качестве зубочистки, — немного язвительно заметил я.
Искорки в Сашиных глазах пропали, и теперь она смотрела на меня, издеваясь.
— Я хочу ее использовать так, как хочу, — сухо ответила Саша.
— И как это?
— Вот так! — и, подняв левую руку, Саша щелкнула пальцами.
— Ясно! Гарсон, кружку пива! — тотчас подхватил я.
— Причем тут гарсон? — не поняла Саша.
— А при чем тут вот это? — и я повторил ее жест, щелкнув пальцами.
Саша немного помолчала, все с той же издевкой глядя на меня, потом выразительно, неспеша, сказала:
— У вас женщина просит спичку, а вы пробуете ей доказать, что она не курит. Вам не кажется, что в лучшем случае вы выглядите... нетактичным?
— Возможно. И сразу прошу прощения,— признал свою вину я, — будьте так любезны, подождите минутку, я обязательно найду. Уже бегу.
— Спасибо за сочувствие! — резко сказала Саша и исчезла в гримерке.
Я давно положил на нее глаз. Даже делал несколько заходов: пару раз в парке, на проспекте, под грибками, которые летом выносят из магазинов и превращают во временные уличные кафе, пили шампанское. Накладно, правда. Но что только не придумаешь, чтобы заинтересовать? Легко тем, у кого денег много. Им думать не надо. Есть классический подход: цветы, кафе, ресторан, шашлык на даче. Мало кто выдерживает такой натиск. Женщина — натура слабая. Сразу пойдет голова кругом, поплывет звездными мечтами: вот оно, желанное, долгожданное! Еще немного усилий — браслет на руку, цепочка с крестиком на шею и... «бьются ноги в потолок».
Немного посидел в гримерке, листая старый номер журнала «Новый мир», где была напечатана вторая часть романа Солженицына «Раковый корпус». Потом пошел за кулисы. На сцене происходили все те же нерешительные действия. Часы показывали, что до конца репетиции остается сорок минут. Даже не выходя на сцену, я уже устал. Мое ожидание, пустое хождение по театру, длилось почти два часа.
— Прошу прощения, — выглянул я из-за кулисы. — Полтора часа назад я должен был выйти на сцену. Давайте репетировать мой эпизод или отпускайте меня.
