Практически в общественном сознании не изменился и образ города.
[306]Проанализированный нами материал свидетельствует о сохранении древнерусского городского строя в XIV–XV вв., а отчасти и в XVI в. Следует обратить внимание на то, что городской строй в данном случае — понятие, идентичное «общинному строю». Естественно, что эта общинная организация не была вечной и со временем она распадается.[307]
Мы прибегли к столь подробной характеристике общинной организации земель Верхнего Поднепровья и Подвинья потому что историки обходили эту тему стороной. Дело ограничивалось лишь отдельными замечаниями. Что же касается других типов общинных организмов, доживающих в русских землях Великого княжества Литовского вплоть до XVI в., то здесь есть богатая историографическая традиция прежде всего второй половины XIX — нач. XX вв. Это в первую очередь относится к так называемым Поднепровским и Подвинским волостям Великого княжества Литовского. Фундаментальные работы М.В. Довнар-Запольского посвящены анализу структуры и судеб этих общин в XVI в. Важны труды М.Ф. Владимирского-Буданова и других исследователей.[308]
Центрами общин были старинные города, основанные еще в Древней Руси.[309] Волость, собственно, и состояла из главного города и зависевших от него сел.[310] Название центрального города переносилось на все население волости: «свислочане», «рославльцы», «борисовцы» и т. д.[311] Члены волостной общины в источниках конца XV — начала XVI в. именуются как «люди» и «мужи».[312] М.В. Довнар-Запольский, который проанализировал историю борьбы волостей с «урядом», пришел к выводу, что когда выступает вся волость, то при этом подразумевается и се составная часть — город. Этот вывод он подкрепил многочисленными фактами.
Основой связи между городом и волостью была волостная земля. Так, Кричевская волость жаловалась на то, что «державца вступает в ловы их властное звечистые».[313] Свислоцкая волость обладала своими «озерами звечистыми».[314] В 1496 г. вся Рославльская волость вела тяжбу по поводу захвата у нее боярами 7 сел и дубровы, являвшейся городским выгоном.[315] Здесь «единство по земле» города и волости проступает необычайно ярко, так как городским выгоном распоряжается вся волость. Это единство по земле было теснейшим образом связано с административно-тягловым единством. Город и волость совместно исполняли замковую повинность, отбывали подводную, «поднимали стациями» послов и гонцов господарских. На волость налагалась общая сумма, и «разруб» ее производился самой волостью.
