Именно этот процесс, по нашему мнению, и шел в Смоленской и Псковской землях. У нас нет данных, занимались ли мещане «обработкой земли сами, или прибегали для этого к труду рабскому или феодально зависимому».
[264] На раннем этапе выделения индивидуального городского землевладения, видимо, нет оснований говорить о применении труда феодально зависимого населения, поскольку тогда мещане пользовались трудом челяди-рабов.
[265]В это время, как и в древнейший период, прослеживается и коллективная собственность — альменда общины. «Земельная собственность мещан дополнялась общегородской на леса, выпасы и рыбные ловли вокруг города»,[266] и одна из форм этой общегородской собственности — земли св. Софии.[267] Уставная грамота Полоцкой земле сообщает о «местских пущах»,[268] а грамота на магдебургское право — о лесах («за три мили круг места»),[269] которые принадлежали городской общине. Общинную альменду находим и в Смоленске даже в более поздний период.[270] Об общинных выпасах речь идет и в полоцкой грамоте, «где переж добытки свои пасывали, ино и ныне добровольни, без всякого изгабанья, там же паствити будут…».[271] Прав 3.Ю. Копысский, который отмечает, что землевладение выступает здесь «не только частным достоянием отдельных горожан, но и как структурный элемент социально-экономической жизни города в целом».[272] Городское землевладение было явлением старым, уходящим своими корнями в глубь веков.[273]
В северо-западном регионе и в XIV–XV вв. продолжало сохраняться то волостное единство, главенство центрального города над волостью — вся та система отношений, которая сложилась в регионе в XI–XII вв. Здесь долго живет термин «волость» в своем прежнем значении.[274] «Волость Полоцкая», «волость Смоленская», «волость Витебская» — обычное выражение документов того времени.[275] Понятие это ясно расшифровывается грамотой 1387 г. Это Полоцк «со оусемн тыми месты и городы и волостми и людии, оусею тою землею, што коли тягло и тягнет к городу Полоцку».[276] Следовательно, это система пригородов которые стоят во главе волостей, а сами «тянут» к главному городу. Нам понятна постоянная формула дипломатических документов XV в.: «А что городы и волости Смоленские, то бы было к Смоленску».[277] Не случайно и то, что, как и в древнерусский период, термин «полочане», «смольняне», «торопчане» и т. д. обозначает не только жителей этих городов, но и население всей земли. Чего стоят, например, «полочане земли полоцкой».
