В городских общинах Верхнего Поднепровья и Подвинья можно обнаружить и другие элементы управления, уходящие своими корнями в Древнюю Русь.[249] В домонгольский период здесь существовала кончанско-сотенная система.[250] Есть все основания говорить о том, что она сохранялась и в последующий период. Правда, пока у нас нет сведений о посадниках в это время, но А.Л. Хорошкевич обратила внимание на употребление термина «посадник» но отношению к бурмистрам г. Риги, что, по ее мнению, свидетельствует о сохранении в самом Полоцке вечевых традиций.[251] Это может свидетельствовать и о том, что такого рода институт какое-то время существовал и в Полоцке. Не был ли «староста места» в Смоленске наследником древней посадничьей власти? Что же касается сотен, то свидетельств об их сохранении столь много, что здесь, даже не требуется специальных доказательств. Факт функционирования сотенной системы в городах Западной Руси признается всеми современными исследователями средневекового белорусского и украинского города.[252] Причем, если в Северо-Восточной Руси сотские становятся органом княжеской власти и встречаются в сельской местности, то здесь они с определенными модификациями сохраняются в прежней ипостаси. Это общинные власти, их прерогативы распространяются из главного города и на сельскую местность. Такого рода сотских встречаем, например, в Торопецкой земле.
Материал о социально-политической активности горожан Верхнего Поднепровья и Подвинья в ХIII–XV вв., сохранение сотенной системы свидетельствует о том, что основой города была здесь по-прежнему община. Показателем общинного характера городов Верхнего Поднепровья и Подвинья в этот период является и городское землевладение. «Города этого региона в значительной степени, как и раньше, сохраняли свой сельскохозяйственный характер, то же самое можно сказать и о местечках».[253] С этим положением следует согласиться, об этом свидетельствует и — материал о городском землевладении XIV в. Полоцкое евангелие рисует нам горожан-вкладчиков, чьи вклады были в нем зафиксированы. Что это было за землевладение, видно хотя бы из следующего вклада. Некто Иван Никонович, «Дементьев сын», «отходя сего света», дает св. Троице «три места ролейная на великом поли, да поженька, да луг на Полоте, да огород оу старом городе, да полъ-гумна».[254] Другой вкладчик дает «сельце на Просмужьци свою отчину и дедину».[255] Таковы же вклады и других вкладчиков. Думаем, что здесь вполне возможны аналогии с тем псковским материалом, который выявила и опубликовала Л.М. Марасинова.
