О практике «сохранения автономных русских княжеств в составе Великого княжества Литовского и Русского» писал И.Б. Греков
[140] и другие историки.
[141] Дореволюционные историки, принадлежащие к различным школам и направлениям, были единодушны в одном — том, что в литовском государстве долгое время существовал городской строй, возникший еще в Древней Руси.
[142] Еще в 1926 г. В.И. Пичета упомянул о слабом «отделении города от волости как об одном из результатов недостаточно глубокого влияния торгового капитала на хозяйственную жизнь Полоцкой земли и небольшой разницы в занятиях населения города и волости».
[143] Несмотря на наличие модной в 20-е годы концепции торгового капитала, нам совершенно ясно, что В.И. Пичета писал о том же явлении, о котором шла речь и в дореволюционной историографии. В 30-х годах проблема древнерусского городского наследия фактически перестала волновать историков. Дело ограничивается упоминаниями и эпизодическими замечаниями.
[144]Наше внимание привлекают прежде всего северо-западные области региона, ведь исследователи давно отмечали здесь сохранение древних общинных порядков, мыслили их как единое целое.[145]
Действительно, еще в XI–XII вв. здесь сформировались развитые городские общины, на базе которых и возникли города-государства.[146] Что представляли они из себя в интересующий нас период? Сохраняются ли характерные для городов-государств черты?
Отметим прежде всего, что сохраняется социальное единство главных городских общин и лишь постепенно, о чем подробно сообщают источники, происходит распад этого единства.[147]
Сохраняются и такие яркие черты, присущие древнерусским городам-государствам, как социально-политическая активность горожан, суверенность городской общины. В ту бурную эпоху эти черты проявлялись, например, в военной сфере. Интересны события, связанные с именем князя Менгайло. Он собрал войско и пошел на Полоцк, где «мужи полочане, ополчившеся полки своими, и стретили их под Городцом».[148] Тогда Менгайло «побил мужов полочан наголову».[149] В 1262 г. В походе новгородцев участвовали и полоцкий князь Товтивил, а «с ним полочан и Литвы 500».[150] В 1258 г. «приидоша Литва с полочаны к Смоленску и взяша Воищину на щитъ».[151] В 1270 г. князь Василий Ярославич пугал новгородцев тем, что «идетъ Ярослав на Новьгород съ всею силою своею, и Дмитрии с переяславци, и Глеб съ Смолняны».[152] Таким образом совершенно очевидно, что во второй половине XIII в., по сравнению с периодом Киевской Руси, как летописная терминология, так и суть явлений не изменилась.
