Очерк первый.
Община и общинники Западной Руси XIII–XVI вв.
Начать эту главу уместно с некоторых соображений теоретического характера. Речь идет о трактовке общины в современной историографии. Община, как известно, «термин широкого диапазона, применяемый иногда синонимично с термином, "коммуна"».[117] Действительно, при использовании этого понятия есть опасность чрезмерно широкой трактовки, что может привести к утрате конкретно-исторического его содержания. И все-таки применительно к истории России понятие «община», с нашей точки зрения, трактуется слишком узко, бытование некоторых общинных организмов отрицается без всяких на то оснований. Речь идет прежде всего о городской общине. Сошлемся хотя бы на последнюю дискуссию, которая шла на страницах журнала «Вопросы истории». Один из ее участников выразился весьма категорично: «Не существует ни одного весомого доказательства бытования общинного строя в древнерусских городах».[118] Это высказывание отражает тенденцию отрицания общины, существующую в отечественной историографии.
Представители этого направления проходят мимо многих исследований, посвященных городской общине. В европейской исторической науке, в частности в германской, со времен Г.Л. Маурера общинная структура и управление принимаются за основу городского строя. Среди последователей Маурера эту точку зрения наиболее полно обосновывал Г. Белов.[119] Присоединились к этой точке зрения и К. Маркс с Ф. Энгельсом, интересовавшиеся древностью. К. Маркс отмечал общинное начало в быту древних городов, где «община существует в наличии самого города и должностных лиц, поставленных над ним».
