Другие источники подтверждают действенность этих путей в рабскую зависимость. Так например, материалы по Полоцку показывают, что к рабство вел невыплаченный долг, закабаление, купля и продажа челяди, в том числе и на внешнем рынке.
[882]Западнорусское рабство не исследовано и нуждается в кропотливом изучении, но предварительные выводы для целей нашего исследования уже можно сделать. Суть их сводится к тому, что институт рабства в западнорусских землях был живым, развивающимся институтом, унаследованным от древнерусских времен.
Итак, что же характерно для сословной структуры западнорусских земель в изучаемое время? Надо сказать, что проблема зарождения и развития сословий в Великом княжестве Литовском всегда была одной из самых спорных в историографии. Так, в свое время М.В. Довнар-Запольский выступил против утверждения М.Ф. Владнмирского-Буданова и Ф.И. Леонтовича о том, что сословия в Литовском государстве оформились под польским влиянием. По мнению М.В. Довнар-Запольского, сословия существовали еще в предшествующий период. Они возникли на почве экономического неравенства и проявили себя раньше, чем их законодательно определили.[883] Прошло несколько десятков лет, и этот спор разгорелся вновь — на этот раз в польской историографии. Согласно выводам В. Каменецкого, вплоть до середины XV в. в Великом княжестве Литовском не было сформировавшихся сословий. Вся власть находилась в руках великих князей, которые, обладая к тому же правом собственности на всю землю, были фактически деспотами. Вот они-то и создали на протяжении второй половины XV — начала XVI в. сословия в Литве. Орудием в их руках выступили земские привилен. С возражениями выступил Г. Ловмяньский, считавший, что князья литовские не обладали такого рода властью, а причиной формирования сословий было развитие крупного землевладения и иммунитета.
Кто же нрав в этом затянувшемся споре? Уже приведенный материал безусловно свидетельствует, что сословия лишь постепенно зарождались в недрах литовско-русского общества. Подтвердим это еще на одном примере — на эволюции социальной структуры Полоцка. Здесь мы располагаем широким кругом актов. Конечно, это «случайная выборка не дошедшей до нашего времени генеральной совокупности дипломатических материалов…». Но «эта выборка, сделанная не исследователем, а протекшими с XV в. столетиями, с некоторыми оговорками может рассматриваться как репрезентативная».[884] Есть в советской исторической литературе и весьма удачный, на наш взгляд, опыт анализа подобного комплекса документов с такой же целью, которая стоит сейчас перед нами. Это исследование Ю.Г. Алексеева.
