Одним из главных факторов в начале и дальнейшем распространении «Черной смерти», по мнению М.В. Долса, стало северное ответвление Великого шелкового пути, созданное военной силой Чингис-хана в начале XIII в. Возникновение данного ответвления позволило соединить в единую транспортную и торговую систему обширный регион от Китая до Черного моря. В XIV в. основными торговыми центрами этой транспортной системы стали итальянские колонии в Крыму, нижневолжские ордынские города: Отрар, Талас и Баласагун (расположенный на западе от оз. Иссык-Куль). Причем, одно ответвление от кыргызского озера шло по рекам Черный Иртыш и Урунгра, далее продолжалось по горному хребту Тянь-Шань, Каракорум и Пекин. Другое же ответвление включало Алмалык, р. Верхний Или, Бешбалы (нынешний Джимса), Хама, Кансу и далее уходило в Китай. На западной оконечности данного трансконтинентального торгового тракта также имелось два ответвления. Оба торговых тракта, начинавшиеся в районе Отрара (Трансоксания), выходили потом в районе нижневолжских городов. Если первое шло далее на север к Каспийскому морю, то второе пролегало через Хорасан, южный берег Каспийского моря далее в Тебриз, Дербент, Сарай и в итальянские колонии, расположенные на берегу Черного моря. Скорее всего, по мнению М.В. Долса, именно южное ответвление стало тем путем, откуда шло дальнейшее распространение на Запад пандемии «Черной смерти» [Dols M.W., 1977: 48]. Причем большую роль в ее распространении сыграло безбарьерное и безопасное пространство по транспортировке товаров, созданное военной силой монголов[35]. Именно об этом свидетельствуют многочисленные записи западноевропейских купцов и миссионеров. Среди последних исследователь выделял Плано Карпини, Вильгельма Рубрука, Никколо и Матео Поло, Джованни да Мариньолли и Пеголотти. Одной из главных причин в прекращении функционирования этого пространства ученый указал на военные походы Тамерлана [Dois M.W., 1977: 49].
Отвечая на вопрос о значении среднеазиатских сухопутных путей в распространении «Черной смерти», М.В. Долс указал лишь на существование единственного достоверного упоминания о данном заболевании в магическом трактате, написанном в Кашгаре (Шуфу) в XVI в. В данном случае наиболее значимыми свидетельствами выступили три несторианских надгробных плиты, датированные 1338–1339 гг., найденные русским археологом Д.А. Хвольсоном в районе озера Иссык Куль. По замечанию самого английского ориенталиста, приведенные на них даты, в целом, соотносятся с полученной из арабских источников информацией о дальнейшем распространении эпидемии, начавшейся в 732 г. (1331/32 г.) в Монголии
