Левинэ, чуть скрылся за дверью профессор, сразу изменился. Все возбуждение ушло внутрь и только выдавало себя в блеске глаз и некоторой порывистости в движениях. Нечего сейчас рассуждать. Героическая смерть? Эсеровские штучки — вот это что! Дисциплина — прежде всего. Очередное задание партии — бежать! Бежать для того, чтобы снова, сквозь грохот и дым боев или сквозь годы подготовительной саперной работы, вести людей труда к власти, к сытости, к счастью, к свободе.
Бежать!
Всего только несколько месяцев тому назад ринулся он на учредительное собрание Коминтерна в Москву, к Ленину. Но Ковно, руками полицейских освидетельствовав его документы, отправило его обратно. Теперь он во что бы то ни стало достигнет Москвы. Ведь именно там сейчас действуют лучшие мастера революции. И как действуют! Со дня баварской неудачи монументальным колоссом вырезывалась перед ним громада русской победы. Какая все-таки надежда эта победа! Не случайно рожден был партизанами последних боев Мюнхена пароль «Петроград»! Петроград! Город октябрьской победы! Город Ленина!..
Он уже не молод. Ему тридцать шесть лет. Но молода и неопытна еще Германская коммунистическая партия. Она только-только родилась. И он как коммунист недавно родился. Он, как школьник перед учителем, склонит голову перед необычайным мастерством Ленина, и жесточайшая, без сантиментов, критика будет самым лучшим уроком.
В Москву!
Достаточно ли был он осторожен последние дни? Удастся ли побег? И привычные ощущения конспиратора, дичи, за которой охотятся, овладели им. Это были так издавна знакомые чувства, столь часто и подолгу приходилось испытывать их, что они казались уже неотъемлемой частью жизни.
Спокойно и аккуратно уложил он в чемодан немногочисленные свои вещи, среди которых не было ничего, что изобличало бы в нем не мирного туриста, а политического эмигранта. Несколько раз вынул и положил обратно в карман документы. Еще и еще раз тщательно обследовал все ящики письменного стола, комод, все углы комнаты, чтобы не завалялся где-нибудь хотя бы клочок какой-нибудь компрометирующей бумажки.
Веселый шум оживлял улицу под окном. Стреляли мотоциклы, нарастали и стихали в отдалении автомобили, громыхали пролетки извозчиков, и все это разнообразие звуков вместе с гулкими человеческими голосами наполняло весенний воздух.
Жизнь продолжалась.
Левинэ в мыслях своих уже переходил границу.
В Москву!
Профессор Пфальц, вернувшись, застал его в настроении оживленном и деловом.
