Виталик вдруг понял: как на убитом Гошке, на нем больше не было военной формы, бронежилета и выращенных мускулов. Джинсы, старые кроссовки, белая когда-то футболка с Чебурашкой.
"Кривальность" выталкивала. Но куда?
- Стой! - крикнул Берт.
Виталик вздрогнул, как если бы услышал то самое "пли".
- Ну чего еще? - буркнула Юлька.
- Последнее слово, - официально произнес Берт. - Осужденный, тебе есть что сказать?
- Д-да... - разлепил губы Вит. Голос он успел сорвать, когда орал, что игру надо остановить.
Ряд стволов расстроился. Только "шмайссер" продолжал смотреть в живот.
- Ну, - сказал Берт, - говори.
Виталик сделал шаг вперед - и оступился.
Упал на одно колено. В ладони воткнулись мелкие камешки - у стены их были россыпи.
- Ноги не держат, - скривилась Юлька.
Умирать надо было стоя.
Второе колено Виталик тоже подтянул к груди. Теперь он сидел на корточках, упираясь руками в землю.
Прыгать вверх из такого положения не очень удобно. Но стоило рвануться вдоль стены вправо или влево - срезали бы моментально. А так...
Толстую ветку, уходящую за стену, Вит приметил еще когда шел сюда. Ну, когда все видел со стороны. Встал точно под ней. И словно раздвоился. Один думал, вспоминал, а другой был занят планом побега. Сейчас он наконец-то стал не вторым, а первым. Взял управление на себя.
Раньше всех сработал, конечно, "шмайссер". Вит почувствовал, как застучала по ногам кирпичная крошка. Он уже висел на ветке - какая ветка, целый сук! - и был повернут к расстрельщикам боком.
Подтягивался Виталик плохо. От силы раза четыре. А вот подъем переворотом ему давался неожиданно легко, - пожалуй, единственное из упражнений на турнике, да и не только на турнике, если честно. Вит мог вертеться так, пока не закружится голова. Теперь же вовсе сделал свой самый быстрый подъем в жизни. Джеки Чан бы гордился.
Но даже это не могло спасти. Если бы не Симонс.
Игроки, кроме Лешки, опомнились, когда Вит уже перебирался с ветки на стену. Опомнились и стволы: Юлькина "М-16", Бертов "мини-узи" и пистолет Симонса. Свой огнемет перед расстрелом Максим отложил. Но раньше всех опомнились его солды. Еще до того, как трое старших расстрельщиков нажали курок, вся команда угодила под перекрестный огонь. Плотный и болезненный.
Симонс, скорее всего, отдал приказ стрелять, как только свистнет хоть одна пуля. И забыл отменить. Может, и вспомнил бы, да Лешкин "шмайссер" помешал.
Короче, все, предназначенное Виту, прошло стороной.
