Спрыгнуть со стены оказалось труднее, чем забраться. Вроде та же самая, а кажется выше. Ноги больно впечатались в грунт. Вит упал на четвереньки, и рывком, как бегун с низкого старта, ринулся в чащобу садовых джунглей.
Здесь он никогда не был, хотя мимо проходил много-много раз. Дорогу выбирал по наитию.
По стене лупили солдовские и боевые пули. Орали игроки; рявкал Симонс, запоздало приказывая не в меру усердным телохранителям прекратить огонь. Затрещал, падая, спиленный со стены дубок.
Виталик пробежал сад насквозь, перелез соседский забор и нырнул в огород, заросший бамбуком. Пока перелезал, зацепился футболкой. Разрыв пришелся точно на Чебурашку.
* * *
Первое здание на Ореховой - краеведческий музей - украшало фасадом центральную площадь города. До революции большущий дом с часами и статуями принадлежал банкиру и меценату Крутову.
Старинно-цивилизованная часть тянулась недалеко: Ореховая мельчала до одного этажа, сменяла каменные постройки на деревянные и обретала хитрую кривизну, гуляя то так, то этак. В общем, напоминала пьяного, который на людях еще себя держит, а потом... Виной всему был овраг. Рассказывали длиннее и шире нету не только в нашем городе, но и в ближайших тоже.
На соседних с Ореховой улицах трамвайные рельсы зарастали бурьяном по колено. Красный вагон не ехал, а плыл, и когда темнело, люди шли домой в запахе пыльной травы и грохоте кузнечиков.
Каждая улица была почти что другая страна. Там дома сплошь двухэтажные, с тонкими дощатыми стенами, островерхими крышами и частыми переплетами окон. А тут уже каменные, и рябиновые кисти метут пузатые балконы, и стоит на перекрестке могучая, как бастион, трансформаторная будка. И везде загадки.
Вообще, тут можно было прожить, почти не выбираясь в большой мир центральных улиц. Все рядом: и школа - красно-кирпичное строение с лабиринтом коридоров, - и кинотеатр "Дружба", где недавно шел жуткий-прежуткий фильм "Кинг-Конг жив", и детская поликлиника. И еще церковь. Сюда часто ходили бабушки, и некоторых детей здесь крестили. Гошку, например. Временами и вокруг Виталика заводился разговор. Он не понимал. Привык, что Бога нет, во всех фантастических книгах про это написано, а тут вдруг стали поговаривать, что все-таки есть. Как он может быть и не быть, в голове не укладывалось.
А где-то посередине Ореховой был пустырь под названием "сломка". Здесь было сломано сразу несколько домов, за что пустырь и получил свое прозвище. Кусты малины и шиповника скрывали обрушенные печные трубы. Горлышки бутылок пускали из лопухов жирных солнечных зайцев. Но алкогольное время наступало ночью, а утром, днем и вечером "сломка" принадлежала детям и пасущимся козам.
