— Ай, блядь… Аккуратнее! Р-рука…
— Ой, прости! — запричитал Белка и пугливо заозирался по сторонам, продолжая раскручивать проволоку. — Сейчас… Вот так…
«Блядь, да скорее же ты, педрила ебаная!.. Вот так свезло! Ну, ничего… Уйти бы, а там… сорок килограмм свежего мяса всегда пригодятся...»
Тощий и маленький как глист Белка провозился минут пять с проволокой. Когда он все-таки справился, обессиливший Волк навалился на него, будучи не в силах держаться на ногах.
— Пить, пить дай!
— Да, конечно, конечно, Волчок. Вот… — Белка протянул вождю пластиковую баклажку с водой, — из тех, что делали еще до Войны, и которые, при должном уходе, вполне можно использовать еще не одну сотню лет.
За «Волчка» Волку сильно захотелось пнуть Белку, но тело не слушалось. Он прополоскал рот, выплюнул зубное крошево, потом напился, кривясь от боли.
— Давай, пошли скорее! Пока эти… не вернулись. Здесь недалеко, километров семь…
— Кило… чего?
— Пошли, пошли, Бельчонок! К рассвету дойдем.
На рассвете они добрались до места, бывшего когда-то дачным поселком, где у Волка имелся схрон в подвале разрушенного до основания временем и непогодой дома. Больше всего логово Волка походило на… да на волчью нору и походило. Заросший бурьяном холмик, вокруг — сплошной лес из одичавших садовых деревьев. На верху холмика — старая бочка, под ней — дымоход. Нора прикрыта куском железа и присыпана землей, дальше — дверь в подвал.
Подвал… Апартаменты! Белка такого обилия роскоши в жизни не видел.
В центре помещения — печь, вокруг — мебель: кожаный диван, кресла, стол, шкаф, на стенах — картины, множество книг.
Волк был, конечно, ублюдком редкостным: убийцей, насильником и каннибалом, но, ублюдком он был грамотным и даже начитанным. Потому и дожил до сорока. Потому и стал главарем дикого племени. Вначале их было всего пятнадцать, год спустя — уже тридцать, а через два — почти шестьдесят… а через три… А через три года пришли лысые вояки-солнцепоклонники, поломали Волку ребра, выбили зубы и примотали проволокой к бетонной опоре контактного провода, и если бы не педераст Белка, подыхал бы Волк сейчас в беспамятстве на холодном февральском ветру.
Но теперь самое худшее было позади. Волк лежал на сухом диване. Белка суетился вокруг печки, разогревая в ведре воду, старательно выполняя все указания пострадавшего вождя.
В норе имелись кое-какие лекарства и припасы соленой человечины. Имелась сменная одежда и обувь. Кроме того, здесь хранился еще один старинный довоенный лук для спортивной стрельбы — точная копия оставшегося у лысых, и еще кое-что… Но это все предметы физические. Главное, что имелось теперь у Волка, это — цель. Нет, не так! У Волка теперь была ЦЕЛЬ, настоящая, такая, которая захватывает все мысли и чувства. А Волк был не из тех, кто отказывается от своих целей.
