– Вы не плачьте, Аня жива, и ничего у неё не болит… Я дорогу знаю. Сначала вырубка будет, мы там землянику собирали, а за вырубкой волшебная ель, а под елью шалаш, в нём желания исполняются. А ещё мы бревно прикатили, большое. Это наше место, мы часто ходим… ходили, – рассказывала Аллочка, доверчиво вложив прохладную ладошку в широкую ладонь Виктора Николаевича, которого она больше не боялась. До неё вдруг дошло, что Аня не вернулась домой, просидела всю ночь в шалаше. И утром не пришла. И обедать не пришла. Как же ей было страшно, одной! А домой идти ещё страшнее.
Алле стало горько, как никогда в её девятилетней жизни: она съела вкусный ужин, спала в теплой постели, и Роза тоже спала – у себя дома. А Аня осталась в лесу, совсем одна, на всю ночь!
– Мы с Розой не хотели её отпускать, а она убежала. Она быстро бегает, не догонишь… Там дальше тропинка на две разделится, волшебная ель налево, она большая такая, самая красивая. Там близко.
Виктор Николаевич отпустил её руку и легонько подтолкнул в спину:
– Дальше мы с Аглаей сами… А ты беги к бабушке. И спасибо тебе! – крикнул ей вслед Фомушкин.
Сколько раз они проходили мимо этой ели, кричали до хрипоты, умоляя Аню откликнуться… Виктор Николаевич осторожно раздвинул еловые лапы. Аня равнодушно взглянула на отца и уронила на колени голову. Виктор Николаевич крепко взял дочь за руку и повел по тропинке к дому.
* * *
Алла неслась через вырубку по прямой, не разбирая дороги. Долго искала дыру в изгороди, проклиная себя за глупость: если бы шла по тропинке, не бегала бы сейчас как собачонка, отыскивая лаз. Удержавшись от желания напиться воды из Птичьего пруда, она побежала к Бариноковым, задыхаясь и облизывая сухие губы. Распахнула дверь, загнанно выдохнула «Здрас… Миль-Фран…» и кинулась по лестнице наверх.
Через минуту железные ступеньки загрохотали от ударов: две пары сандалий простучали по ним лошадиными копытами.
– Was ist los? (немецк.: что случилось?) Куда вы, как оглашенные? Завтрак на столе, поешьте, потом пойдёте.
– Ба, извини, мы потом поедим. Там Аня!
– Нашлась беглянка?
– Она и не терялась, она в шалаше сидела. За ней её папа пошел, и Аглая с ним. Алка, дубина дубовая, всё им рассказала, – путано объяснила Роза.
– Ничего я не дубина, это ты дубина. Сидишь тут… а Анькины папа с мамой плачут, я сама видела! И Анька тоже плачет! – вскинулась Аллочка.
– Девочки, девочки! Это что за слова такие?
– А как мне её называть?– упорствовала Роза. – Ну, скажи, ба? Как мне её называть, если она Аньку выдала?
