– Ну, в правом-то пряники, а в левом что? Промасленный наскрозь, теперь не отстирать. Я тебя спрашиваю, чего в карманы напихала? Есть хочешь, так скажи, разогрею. А на улицу не пойдёшь, не пущу.
Под бабушкиным требовательным взглядом Алла молча достала из правого кармана пряники, а из левого выудила котлету… Ещё тёплая. Придётся Ане холодную есть. Придётся ждать, когда бабушка уснёт. О том, как страшно идти ночью по тропинке через вырубку, Алла старалась не думать. Аня там одна, ей ещё страшнее.
– Ба, а ты чего сейчас делать будешь?
– А ты чего хочешь-то? Можем в домино поиграть. И кукле платье новое сшить. Или полотенце своё вышивай, за всё лето два стежочка вышила, бессовестная.
– Ну, ба-аа! Я дошью… довышиваю. Я половину уже сделала, там немножко осталось. Я сделаю. Только я спать хочу…. Давай спать ляжем?
– Давай. Я, пожалуй, тоже лягу, сердце не на месте после этого собрания, да ещё ненормальный этот, Фомушкин-то, к нам сюда заявился как к себе домой. Чёрт такой!
Хитренькая Аллочка была довольна собой. «Дожать» бабушку оставалось совсем чуть-чуть, и можно бежать к Ане. А то темно будет…
– Ба, а ты свет погасишь? Я уже легла.
– Гашу, гашу! Спи, детонька, спи, милая. Бабушка и свет погасит, и одеялком потеплей укроет.
Вот только этого не хватало! Алла улеглась в постель не раздеваясь, даже сандалии не сняла, чтоб потом не надевать. Если бабушка увидит, всё пропало.
– Я сама уже укрылась, не надо. Ты спи, ба.
Когда собрание объявили закрытым, Виктор Николаевич Фомушкин, красный как варёный рак, торопливыми шагами направился к дому, бормоча: «Ну, я тебе устрою, ты своё получишь…» Но Ани дома не оказалось. Не было её и у Бариноковых, и у Петраковых. Аглая с Виктором прождали всю ночь, а утром отправились на поиски. Вместе с соседями обшарили округу, но девочка как сквозь землю провалилась. Аглая, бледная до зелени, едва держалась на ногах.
Прошел день. Поиски не дали результатов. А вечером в калитку Фомушкиных постучали.
– Здравствуйте! Аня дома? Она выйдет? – звонкий голосок спрашивал уверенно, словно ничего не случилось: не сорвали голоса калиновцы, проведя день в бесплодных поисках; не сомкнула глаз уже вторую ночь Аглая; не уехал на службу Виктор Николаевич, остался на даче, впервые в жизни «прогуляв» работу и не удосужившись даже позвонить (сотовые телефоны в 1996 году были мало у кого, они появились в середине нулевых. Но у следователя генпрокуратуры телефон, конечно, был). Из прокуратуры позвонили сами, Фомушкин долго и сердито кричал в трубку, на том конце ошарашенно слушали…
