Находчивая Танька сменила тактику: приходя из школы, включала на кухне телевизор и со спокойной совестью уходила к себе. Но ара оказался умнее: на телевизор не реагировал, косил на Таньку пытливым глазом и молчал. Требуется живой голос, – поняла Танька. И решая за кухонным столом задачки по алгебре, распевала «Как твои дела» Юлии Савичевой, «Googoosha» Максима Фадеева, «Как я буду без тебя» Кристины Орбакайте и арию Джильды из оперы «Риголетто», которая у неё получалась не хуже, чем у Марии Каллас. Таньке казалось, даже лучше.
Ара оказался настоящим ценителем – щёлкал клювом, изображая аплодисменты, и восторженно орал: «Арра, арра!» (Таньке слышалось «браво!») – словно скрежетал железом о железо. Причём железо было – ржавым. Ему могли бы позавидовать болельщики «Спартака», не говоря уже о болельщиках «Динамо», те вообще отдыхали.
– Это он так поёт! Говорить не может, зато петь научится! – радовалась Танька. – А что не в голосе и скрежещет так, что хочется бежать с кухни без оглядки, – как может, так и поёт. Не всем же… Вот взять хотя бы «Фабрику звёзд», те вообще… Хуже ара!
– Скрра! – подтвердил попугай.
Через неделю Танька не то, что петь,– говорить не могла, хрипела и кашляла. Нина пришла дочке на помощь, взывая к совести ара на витиевато-изящном французском, потом на музыкально-мелодичном итальянском, и под конец на непередаваемом русском, с употреблением грубых бранных просторечий и беспардонных арготизмов.
Олег с Танькой покатывались со смеху. Ара не смеялся и даже не кричал своё «арра» – то ли был тупым и не понимал юмора, то ли из упрямства. Способностей к языкам у ара не обнаружилось, петь он тоже не научился, и на общем собрании семьи единогласно был признан необучаемым.
«Век живи, век учись! Не знал, что среди попугаев бывают олигофрены» – изрёк Олег, и на обучении ара иностранным языкам был поставлен жирный крест.
Словно в отместку, ара удивил домашних, громко откашлявшись Танькиным голосом. Над Танькой смеялись несколько дней, и она обиделась – на родителей и на попугая. И не смея дерзить родителям, отыгралась на своём питомце, назвав его при всех дураком и попкой. Ара возмущенно откашлялся и заявил: «Арра, арра!». Родители умирали от смеха – им, как и Таньке, послышалось «Дурра, дурра».
Танька приходила из школы, наполняла кормушку зерном, меняла воду в поилке, убирала и чистила клетку – и угрюмо молчала. Общаться с попугаем не хотелось.
