Что же, Митос был прав, и разговора не получится. Мы сошлись прямо в пентаграмме, мечи с предвкушающим звоном скрестились, но мы успели нанести лишь по паре ударов, когда один единственный выстрел поставил точку в нашей борьбе. Мой противник упал, а я в недоумении и раздражении поднял голову, чтобы увидеть, как Митос прячет за пазуху пистолет.
— Зачем? — только и мог спросить я.
— Ты хотел поговорить? Я даю тебе такую возможность.
Я не очень понял эту логику, но задать вопрос не успел, Митос уже сбежал вниз и перевернул нашего гостя.
— Всё-таки Воган, — вынес он свой вердикт, всмотревшись в его лицо.
Я глянул на поверженного не мной противника, а затем перевел взгляд на картину. Да, сходство угадывалось, хоть и с трудом.
— Я же говорил, что портретам того времени не стоит верить, — ответил мне Митос на незаданный вопрос. — Не стой, бери его и тащи ко мне в комнату.
На этот раз я решил не спорить. Кажется, это уже не моя пьеса, хотя и не я её ставил с самого начала. Сначала режиссёром был Воган Фелан, теперь им стал Митос, а я в этом действе — просто статист, рабочий сцены, который таскает декорации и иногда главных героев.
Когда мы добрались до комнаты Митоса, там нас ждал накрытый стол: стояла какая-то снедь и даже бутылка виски. Оказалось, «выступление» Митоса не было экспромтом. Он раздобыл где-то не только револьвер, но и еду, что, подозреваю, оказалось не менее сложно. По заведенным здесь порядкам, все питались в строго отведенное время в предназначенном для этого месте.
Я сгрузил нашего «призрака» на кровать и подошёл к столу. Но стоило мне только протянуть руку к тонко нарезанному мясу, как я схлопотал по ней от Митоса.
— Эй! — возмутился я.
— Остальных подождать слабо? И не спорь, а то меч не получишь до рождества.
Эта угроза была вполне реальна: пока я тащил сюда Фелана, Митос тушил свечи и уничтожал особо яркие следы нашего «ритуала». И мечи наши тоже принёс именно он. Так что мне оставалось лишь покаянно склонить голову.
— Да, папочка.
— Будешь послушным, сынок, я тебя не поставлю в угол и дам поиграть в «полицейские и воры».
Это было сказано таким серьезным тоном, что я не удержался и рассмеялся в голос. Мой смех совпал с пробуждением нашего «мертвого царевича».
— И что это за хрень?! — первым делом высказал он свое отношение к происходящему.
— Я взял на себя смелость сократить вступительную часть знакомства, где вы выбиваете друг из друга дурь, и перейти сразу ко второй, где мы все вместе выпиваем и закусываем, а попутно выясняем, как нам решить нашу проблему.
