Уолтер вспомнил все пережитое за последние дни и решился.
— У меня сегодня в полдень деловая встреча. Человек будет ждать меня в холле. Он русский, эмигрант, фамилия — Сиверс. Посмотрите на него.
Утконосый подался вперед.
— Сиверс? Ой, как интересно. Сейчас я вам объясню, как мы поступим, но сначала…
Оглянулся, окинул взглядом пустой бар.
— Бесплатный совет — в качестве бонуса. Любопытствующие из числа постояльцев знают, какую телеграмму вы получили. Искренне сочувствую, Перри!
Уолтер с трудом выдохнул.
— Спасибо.
— Увы, для здешнего воронья это лишь повод прощупать новичка. Так что ждите, Перри. Скорее всего, вам под одеяло подсунут утешительницу. Исходя из ваших, так сказать, параметров, это будет дама за тридцать, эффектная, доступная — и умеющая слушать. Не смотрите на меня так, молодой человек, тут случаются вещи куда более мерзкие. Вижу, вам очень хочется облегчить душу окопным трехэтажным. Валяйте!
— Va’ fa’ mmocc a chi te’ muort!.. — сказал Уолтер Квентин Перри.
4
Мухоловка шла по серебристой дороге, не останавливаясь, не глядя по сторонам. День, ночь, Солнце, ущербный оскал Луны, огонь звездных россыпей… Дальше, дальше! Смотрела только вперед, на горящий холодным огнем металл, узкой лентой тянущийся в самую сердцевину Небес. Идти было легко и радостно, словно по широкой горной тропе ранним утром. Ничто не мешало, не тянуло вниз — ни имя, ни память. Все это исчезло, оставшись далеко отсюда, в палате с черным распятием на стене.
Бронзовый цветок зажат в руке. Пять тычинок, десять лепестков. Никто не останавливал, не мешал, не попадался навстречу. Словно эта дорога — для нее одной.
Девушка. Небо. Бронзовый цветок в ладони.
Лишь однажды путь преградил острый кладенец-луч. Рассек податливый воздух, полыхнул жарким огнем.
— Кто пустил? — рухнул с небес голос-гром. — Ее путь — в Джудекку, на самое дно.
— Заступники, — шепнул в ответ голос-ветер. — Заступники… Те, чью волю нельзя оспорить.
Громыхнуло над миром, луч обернулся стеной огня. Бронзовый цветок в руке налился горячим свинцом.
— Кто посмел? Кто?!
Ветер не знал страха. Закружил, набирая тугую силу, ударил в уши. Гром — против грома.
— Девушка, замученная и убитая на пороге юности. Рыцарь, которому прислали белые лилии.
Мухоловка слушала спокойно. Жизнь позади, смерть тоже. Лишь удивилась слегка. Рыцари — они в книжках и в старых соборах под каменными плитами.
…А еще рыцарей нельзя убивать. Легче умереть самой, улыбнувшись пуле, летящей в лицо.
