Чудеса впервые появляются в письменной истории Иисуса в восьмом десятилетии нашей эры у Марка, а затем, в 90-е – 100-е годы – в других Евангелиях. Таким образом, чудеса – плод периода между 70 и 100 годом, когда Евангелия обрели письменную форму. Если мы следом за виднейшими учеными мира согласимся с этой датировкой, возникает закономерный вопрос: почему чудеса были добавлены к истории Иисуса именно тогда, раз не принадлежали к изначальной традиции, связанной с его жизнью и служением?
Если чудеса – позднейшее добавление к истории Иисуса, то они, как и многое другое, в чем нам еще предстоит разобраться, могут быть не столько проявлением супернатурализма, сколько следствием нашей неспособности осмыслить при помощи естественного языка изначальное впечатление от встречи с Богом. Следует понять: о Боге можно осмысленно говорить лишь на языке самого Бога, а у нас такого языка нет. И потому люди могут говорить о Боге, лишь усиливая земные события до такой степени, что те становятся сверхъестественной реальностью, подобной тому, какой мы ожидаем от Бога и его действий. Это кажется очевидным для тех времен, когда ученики Иисуса искали слова достаточно выразительные, чтобы описать предполагаемую божественную жизнь их учителя – жизнь, которая, как утверждалось, далеко превосходила человеческие возможности и выходила за рамки человеческой ограниченности.
Чудеса, приписываемые Иисусу, обычно делят на три категории. Во-первых, это то, что мы называем природными чудесами; во-вторых, чудеса исцеления; и, в-третьих, истории об Иисусе, возвращающем к жизни мертвых. Во всех случаях суть того, что хотят сообщить нам об Иисусе через эти рассказы евангелисты, несколько отличается, и я обращусь к каждому из них по отдельности, начиная с власти Иисуса над природой – основной темы данной главы.
Евангелия согласно утверждают: Иисус повелевал силами природы. Он ходил по воде, усмирял бурю, велев ветру утихнуть, горсткой хлебов накормил огромную толпу, а еще проклял смоковницу, отчего та немедленно, сверхъестественным образом, зачахла. Вопрос, который я задаю, исследуя эти библейские предания, остается тем же: что же довелось испытать людям, встретившим Иисуса, и отчего они потом окружили его имя массой разных историй о природных чудесах?
В поисках обоснованных выводов важно в первую очередь вспомнить о том, что евангельская традиция была порождением еврейского народа и, как таковая, проникнута его религией и мировоззрением. Сама история еврейской религии началась с того, что Бог утвердил свою власть над природой. В первых главах Торы Бог превратил хаос в упорядоченную жизнь, сотворил солнце, луну и звезды, наполнил океаны рыбой, небо – птицами, а землю – пресмыкающимися и могучими животными, а его величайшими творениями были мужчина и женщина. Бог передал человеческим существам божественную власть над всей созданной им природой. Даже после этого изначального акта творения Бог евреев, как считалось, постоянно вмешивался в жизнь мира. Данная тема неизменно присутствует в историях Адама и Евы, Каина и Авеля, Ноя, Авраама и Моисея. Кульминация истории Исхода – природное чудо с разделением вод, явившее власть Бога над мирозданием. Эта власть позже утверждалась и прославлялась в еврейских литургиях и стала излюбленным мотивом, повторяемым снова и снова псалмопевцами и пророками. Бог имел право приказывать природе: «Он речет, – и восстанет бурный ветер и высоко поднимает волны его» (Пс 106/107:25). Но он же был властен избавить людей от бедствия: «Он превращает бурю в тишину, и волны умолкают» (Пс 106/107:29–30). Пророк Наум писал, что «в вихре и в буре шествие Господа, облако – пыль от ног Его», и далее: «Запретит Он [Бог] морю, и оно высыхает» (Наум 1:3, 4). Захария добавил к этому, что «Господь блеснет молниею и даст вам обильный дождь» (Зах 10:1). Эти тексты ясно показывают, как евреи понимали отношения между Богом и природой.
