Когда другие медсестры вышли из комнаты, Мэгги обратилась к Атертонам.
– Я прошу прощения за то, что напугала вас и разбудила ребенка. У меня была двойная смена, и, должно быть, я устала сильнее, чем думала. Я уверена, сестра Акино права. Это были просто тени.
Гэри и Дениз кивнули, и она вышла в коридор. Кажется, они больше беспокоились о том, удастся ли снова уложить Габриэля, чем о том, что его разбудило. Это был лучший вариант, на который могла надеяться Мэгги – возвращение к обычному ходу вещей. Вероятно, утром ей придется разбираться с последствиями своей невольной реакции. Но она не могла ничего поделать – она это видела… Или ей показалось, что видела.
Сгорая от стыда, она привалилась к стене. Она едва держалась на ногах, руки дрожали. Она начала сомневаться в том, видела ли что-то на самом деле, однако страх, который она испытала, продолжал течь по венам.
Едва она успокоилась, как в коридоре появилась доктор Хартвелл с выражением профессиональной озабоченности на лице.
– Здравствуй, Мэгги, – поздоровалась она. – Как ты?
– Нормально, – соврала Мэгги, попыталась улыбнуться, думая, что улыбка, наверняка, настолько же ужасна, насколько ужасно она себя чувствовала.
Доктор Хартвелл кивнула.
– Я слышала от других медсестер… странную историю о тебе и Атертонах.
– Атертоны не при чем, – призналась Мэгги. – Дело во мне.
– Все в порядке?
– Сейчас? Думаю, да. Надеюсь, что да.
– Так что же произошло?
– Я… переполошила Атертонов.
– Закричала?
– Да, – Мэгги снова стало очень стыдно. – Атертоны спали, малыш тоже. А я их разбудила… Да еще так внезапно.
– Хочешь об этом поговорить?
– О, вероятно, это не очень хорошая идея…
– Сформулирую иначе, – проговорила доктор Хартвелл. – Расскажи мне, что произошло.
Выдавив еще одну слабую улыбку, Мэгги ответила:
– Вы меня после этого в психиатрическое отделение отправите.
– Уж позволь, я сама решу.
– Ну, я пошла посмотреть, как у них дела, – начала Мэгги. – Узнать, не нужно ли им чего. Свет был приглушен, но я видела все достаточно хорошо. Или думала, что видела. Гэри был в кресле, Дениз на кровати, а ребенок у нее на груди. Все спали.
– Продолжай.
– Но мне вдруг показалось, что в комнате кроме них есть что-то еще…
– Ты имеешь в виду, кто-то еще?
– Да. Кто-то, – повторила Мэгги, хотя ее первые слова были более точными. – Там была женщина в лохмотьях с длинными жидкими волосами… – Она глубоко вздохнула. – Но это еще не все…
Доктор Хартвелл держала в руках планшет с картой пациента, и, когда Мэгги стала описывать незваную гостью, прижала планшет к груди. Мэгги понимала язык тела и увидела, что доктор Хартвелл не верит ей, отгораживается от ее слов. Обескураженная, осознающая, что самая невероятная часть истории еще впереди, Мэгги продолжила:
