– Не заставляйте меня применять электрошок, – предупредил он, надеясь, что это ее припугнет.
– Нет! – в ужасе воскликнула Барбара.
– Образумить ее не получится, – проговорил Алан. – Не в этом состоянии.
– Помогите, – попросил Кордеро.
В багажнике полицейского автомобиля лежали ножные кандалы, однако более простое решение висело прямо на ремне – пластиковые стяжки. Перевозить Мелиссу в них он бы не смог, но пока требовалось лишь ее обездвижить. Кордеро схватил ее за щиколотки и обеими руками прижал ноги к полу. Потом попросил Алана обернуть вокруг ног Мелиссы длинную стяжку и затянуть ее.
Мелисса извивалась и билась в металлических и пластиковых оковах, но пока Кордеро видел только белки ее глаз, выбора не было.
– Мне очень жаль, миссис Бэрроуз, – проговорил он, хотя Мелисса не слышала его извинений.
Затем Кордеро позвонил капитану Сэндс, которая отправилась в дом Атертонов. Они с Гэри Атертоном справились с Дениз, хотя Джейми упомянула, что миссис Атертон наградила ее роскошным фингалом под глазом.
– Прикладываю лед к синяку.
– А у меня губа разбита, – пожаловался Кордеро. – Но лед я еще не прикладывал.
– И… что дальше?
– Лед кажется неплохой идеей.
– Я про женщин.
Кордеро посмотрел на Мелиссу Бэрроуз, которая каждые несколько секунд начинала биться и ругаться. За всю карьеру в правоохранительных органах он ни разу не встречал ничего подобного. Проклятье, он о таком даже не слышал. Он покачал головой, потом сообразил, что по телефону его не видно, и сказал:
– Не знаю, Джейми, – а потом, потому что именно ему полагалось давать ответы, даже если ответов не было, добавил: – Мы что-нибудь придумаем.
Если бы он увлекался пари, то поставил бы все деньги на то, что решение отыщут агенты ФБР, потому что, как ни горько было это признавать, он сомневался, что сможет справиться с настолько странной ситуацией.
Риза Нодд, убитая и восставшая в виде разгневанного понтианака более полувека назад, появилась около своей неглубокой могилы.
Сэм почувствовал внезапный холод, запахло чем-то сладким, но саму ее он не видел. Пока не видел.
Все его внимание было направлено на Дина, который разговаривал с Кастиэлем. Перед звонком Дин положил мачете в изножье кровати, но фонарик остался в его левой руке, прижатой к уху. Когда он двигался, луч света метался по подземной комнате, разбивался о покоробленные фанерные стены, отражался от ограждений кровати, освещал недра разломанного шкафа, но ни разу не опустился достаточно низко, чтобы выхватить из темноты сломанные ребра и пустые глазницы Кельвина Нодда.
