Это раз плюнуть. Ему не сбежать от орлиных глаз Флорина, Мастера Сыскного Дела… Если я, конечно, не наступлю на собственный шнурок или не получу разрыв селезенки.
Мне кажется, или я почувствовал нотку разочарования? Ты сам не устал от своих приемчиков, а, Флорин?
С приемчиками вечно такая проблема. Они надоедают. Боже, как они надоедают!
Нужно осмотреть парк.
Я посмотрел на широкую аллею, идущую среди пушистой травы и обставленную по бокам высокими перистыми деревьями. Где-то над ними смутно вырисовывались высокие здания. Из-за угла вывернул какой-то экипаж и направился на высоких колесах ко мне. Он был легкий, выглядевший хрупким, как спортивная машина, без лошади, светло-фиолетового цвета и с позолоченными загнутыми углами. В нем сидели мужчина и женщина, глядя друг на друга, в то время, как экипаж ехал сам по себе. Оба пассажира были одеты во что-то тонкое, белое, с цветными пятнами. Резиновые шины мягко шуршали по мозаичной дороге аллеи, когда экипаж проезжал мимо меня.
Я знал, что Генри планирует большой сюрприз, но такого не ожидал…
Я вдруг понял, что не только разговариваю сам с собой, но и жду ответа. Что бы там ни подмешал сенатор в мое пиво, это снадобье имело больше побочных эффектов, чем шесть месяцев гормональных инъекций, возможно, и галлюцинаций, включающих фиолетовые экипажи, разъезжающие по мозаичным улицам под солнцем вдвое большего размера и втрое желтее. Самое время для меня куда-нибудь свернуть и очистить свой организм. Я направился к густым зарослям цветущих кустов, свернул за них и нос к носу столкнулся с сенатором.
Голова его дернулась.
— Вы? — сказал он вовсе не радостным голосом. — Что вы здесь делаете?
— Простите, я заснул во время нашего разговора, — сказал я. — У меня грубые манеры. Как ваше сломанное ребро?
— Немедленно убирайтесь отсюда, Флорин. Вам здесь нечего делать. Это неправильно…
— А что это вообще за место, сенатор?
Он отступил на шаг.
— Я не могу вам сказать. Не могу даже упоминать о нем.
— Простите за настойчивость, — сказал я и схватил его, поскольку он вроде собрался удрать.
Он вывернулся у меня из рук и побежал. Я бросился вдогонку на каких-то чужих ногах, таща при этом голову размером с дирижабль.
СТРАННОЕ ЭТО было преследование по извилистой, посыпанной гравием дорожке. Мы бежали мимо фонтанов, бросающих звенящие чернильные струи в зеленые кристальные бассейны, мимо окруженных насыпями цветов, словно намалеванных флюоресцирующими красками, под синими тенями деревьев с корой, словно покрытой лаком, и листвой, как старинные кружева. Он бежал быстро, нагнув голову и работая ногами. Я тащился позади на непослушных ногах, глядя, как он все больше и больше удаляется. Затем он перепрыгнул через живую изгородь, упал и все еще катился, когда я рухнул на него сверху. Был он весьма немаленьким и тяжелым, с сильными руками, но не умел ими орудовать. Несколькими ударами я выбил у него искры из глаз, затем положил удобненько под то, что походило на можжевельник, хотя и было темно-красного цвета, и принялся восстанавливать дыхание. Через какое-то время он заморгал и зашевелился. Увидел меня и тут же стал мрачным.
