Задняя дверь была скрыта стеной разросшегося можжевельника. Поворот ключа — и я очутился в небольшой комнатушке, заполненной вонью дезинфекции. Еще одни двери впустили меня в узкий холл. Справа в фойе горел свет, и я направился туда, поднялся на три пролета узкой лестницы и очутился в коридоре, стены которого были затянуты серым шелком, что-то смутно мне напоминая. Но я не стал думать об этом. Впереди из открытой двери лился рассеянный свет. Я пошел на него в полумраке, вдыхая запахи вощеного дерева, гаванских листьев и старых купюр.
Он стоял у открытого стенного сейфа спиной ко мне, и повернулся, когда я вошел в дверь. Я сразу узнал косматую, белокуро-седую шевелюру, квадратный подбородок с ямочкой, за которую голосовали все женщины, а также широкие плечи, обтянутые какой-то одеждой ручного шитья. Глаза у него были голубые и смотрели так спокойно, словно я был дворецким, которого он вызвал звонком.
— Флорин, — сказал он звучным, но мягким голосом, какого я вовсе не ожидал. — Вы пришли.
Он протянул мне руку. У него оказалась жесткая хватка, аккуратный маникюр и никаких мозолей.
— Что я могу сделать для вас, сенатор? — спросил я.
Он мгновение помолчал, прежде чем ответить, словно вспоминая какую-то старую шутку.
— Наверное, они рассказали вам историю о том, что я схожу с ума? О воображаемых заговорщиках, которые хотят меня похитить? — Но прежде, чем я придумал ответ, он добавил: — Это все, разумеется, имеет место, но истина совершенно иная.
— Ладно, — ответил я. — Я готов выслушать ее.
— Они убьют меня, — спокойно сказал он, — если вы, разумеется, не сумеете спасти мою жизнь.
ОН ПРЯМО, без обиняков, взглянул на меня. Я открыл было рот, чтобы о чем-то спросить, но промолчал, а вместо этого прошел к телефону слоновой кости на столике. Он глядел, не говоря ни слова, как я проверяю телефон, светильники и даже большую ветку чуть увядших роз на столике, а после всякие санитарные штучки в примыкающей ванной. Я нашел три жучка и бросил их в унитаз, не забыв спустить воду.
— По надлежащим образом установленному в других помещениях индуктивному микрофону все равно можно нас подслушать, — сказал я после всего этого. — Забудьте о конфиденциальности в современном мире.
— А как насчет подглядывания — снаружи? — спросил он.
Я кивнул на живую изгородь.
— Как вы и предполагали.
Он кивнул, словно я сказал ему нечто важное.
— Между прочим, — продолжал я, — мы раньше встречались, сенатор?
Он покачал головой и слегка улыбнулся.
