«Космический корабль, плывущий в безмолвной пустыне космоса, умное детище человечества, начиненное самыми последними техническими достижениями его разума, и яростно, как раненый зверь, воющий автобус, с тяжелой медлительностью осиливающий немеренные версты глухой таежной дороги, — что, казалось бы, между ними общего?» — такие теперь крутились в голове у Прищепкина фразы.
Все, добрался, наконец, до того, к чему пробивался, долго пробивался, но пробился-таки, и теперь остается только записать добытое, закрепить на бумаге, и он вновь подтвердит, что не случайно, по праву занял место среди лучших перьев, по справедливости. «Баня. С жарким паром, с веником, горячо хлюпающим по спинам, с холодной водой, блаженными струйками сбегающей по нахлестанным веником плечам, лопаткам, бедрам…» «Хрустящая простыня взлетает вверх, и входит женщина в сбившемся на затылок платке, а на спине у нее — мальчик лет двенадцати, ноги его бессильно болтаются на весу, словно тряпичные…»
Прищепкин с трудом заставил себя вынырнуть из блаженного, восхитительно-сладостного потока слов, бурлившего в нем, и посмотрел в окно.
Он уже давно снова ехал в троллейбусе и, посмотрев в окно, увидел, что опять проехал нужную остановку, опять нужно возвращаться. Но теперь это не вызвало в нем никакой досады. Ему стало смешно. Ну надо же. Расскажи — не поверят.
Он поднялся, прошел к двери и, когда сошел на тротуар, решил не садиться больше в троллейбус, не бегать через улицу туда-сюда, а пойти пешком.
Идти пешком было минут пятнадцать, портфель пустой почти и не оттягивал руки. Прищепкин шел неторопливым размеренным шагом, наслаждаясь самой возможностью идти так, день подбирался к середине, солнце входило в полную силу, и в свитере получалось жарко, и сильнее зачесалась спина, но это теперь уже не могло испортить ему настроение. Он думал о том, как верно строит свою жизнь, как правильно рассчитал ее. Ошибки, конечно, вроде той, которую сейчас приходится скрывать свитером, будут случаться и еще, но важно уметь извлекать из них соответствующие уроки, и тогда они не страшны. Главное, не потерять из виду основной цели, не свернуть ненароком куда-нибудь на боковую тропу, станешь потом выкарабкиваться на прежнюю дорогу — в кровь обдерешься. А не свернешь, не угодишь на боковую — все будет, как загадал. Жизнь, в общем-то, вещь нехитрая, механизм ее, как приглядишься, прост до смешного, и не надо в ней ничего усложнять.
